– Что смотришь?! – свирепо заорал Патрик и тряхнул со всей дури. – Ты не заслужил ужина!

В этот миг Себастьян невольно подумал, что отец пребывает не в духе потому, что трое из работников до сих пор еще не выздоровели, или же погода обещала поменяться, а может быть, отец снова затосковал по безвременно почившему Артуру.

– Лентяй бессовестный! – меж тем заорал Патрик и обрушил кулак ярости.

Очутившись на полу, Себастьян принялся смиренно принимать урок отцовских нравоучений, подкрепленных громким оханьем щепетильной матери и слезными мольбами испуганной сестренки. Обычный вечер.

Перед глазами летали бабочки: желтые, белые, голубые, капустницы, лимонницы, шоколадницы; яркие краски быстро сменялись, легко и непринужденно перемешиваясь в иные цвета и всяческие оттенки, а дальше, дальше Себастьян резко очнулся и принялся осматриваться вокруг.

Первое, что он увидел, был потолок: низкий серый, угрюмый, с желтыми пятнами сырости, невзрачный и противный до омерзения. К горлу подбежал комок тошноты с железным привкусом. Кое-как проглотив его, Себастьян привстал – тотчас же голова противно закружилась, а всю левую сторону пронзила тупая боль.

– О, очнулся наконец-то!.. – послышался насмешливый, но довольно приятный лукавый голосок.

Себастьян замер и принялся таращить изумрудно-зеленые глаза. Прямо перед ним стоял молодой человек лет двадцати пяти, довольно пригожей наружности, высокий и статный, с правильными чертами и выразительными синими глазами. Темные волнистые волосы цвета горького шоколада с медным блеском, каскадно струящиеся до плеч, смешно торчали в разные стороны остроконечными прядями. Одет незнакомец был в причудливую классику, а именно, в черный фрачный костюм, почеркивающий фарфоровую белизну мертвенно-бледной кожи. Высокий воротничок белоснежной рубашки украшал ярко-синий бантик тоненькой шелковой ленточки. Ярко-синий цвет присутствовал и в узорчатом рисунке черного жилета. С нижней пуговицы свисала тонкая серебряная цепочка с торчавшими из кармана часами.

В целом, вид у незнакомца был весьма строгий, если бы не чудаковатая прическа, которая, как ни странно, удивительно шла к этому красивому лицу, несуразный бантик на шее, да потрепанная изношенность «похоронного костюма».

– А ты не из наших, – сказал озадаченный Себастьян.

– А у тебя ребра сломаны… – ехидно заявил незнакомец и строго добавил. – Лежим и не рассуждаем мне тут!..

Эта строгая вычурность показалась Себастьяну весьма забавной. Возмущенно фыркнув, незнакомец принялся смотреть на него не отрываясь. Синие глаза вдруг стали стремительно насыщаться яркостью и засияли странным сиреневым блеском.

– Ты кто?! – воскликнул Себастьян, подскакивая в кровати.

– Я-то?.. – молвил незнакомец, – Я твой лечащий врач… Можешь звать меня просто Мартин…

Ярко-синие глаза по-кошачьи сощурились, лукавая улыбка озарила бледный лик.

– «Вроде бы человек, а вроде бы и нет», – думал про себя Себастьян, рассматривая незнакомца, больше походившего на существо из потустороннего мира, причем, явно не из самого светлого.

Приложив левую руку к своей груди, Мартин почтенно кивнул, приводя в еще большее замешательство. С пущей рьяностью Себастьян принялся соображать истинное определение данному «существу из потустороннего мира», и тут его осенило. Хотя Себастьян никогда в жизни не видел вживую чертей, но теперь он мог твердо заявить, что не так страшен черт, как его малюют.

Несказанно довольный собой, Себастьян резко присел и тотчас же схватился за левый бок, принимаясь громко стонать и корчиться от нестерпимой боли, вызвав лукавый смешок со стороны «синеглазого черта».

– У тебя в аккурат по всей левой стороне напрочь переломаны ребра, – холодно-надменным тоном сказал Мартин, – и посему не надобно усугублять, усек?..

Заслышав странный говорок, Себастьян тотчас забыл о боли, навострил уши и вытаращил любопытные глаза, а после и челюсть отвесил, потому как произошедшее далее вообще не укладывалось ни в какие рамки его запредельного понимания.

С самым что ни на есть серьезным видом «синеглазый черт», вдруг опустил растрепанную темную голову и сложив руки за спиной, принялся неторопливо мельтешить взад-вперед, звонко цокая. Себастьян ринулся смотреть было на пол, но то оказалось лишь чеканным звуком шагов лаковых туфель.

Не успел Себастьян толком понять огорчаться ему или возрадоваться, как снова случилось престранное, а именно, этот, так называемый, лечащий врач по имени Мартин, вдруг отстранение заговорил, причем на совершенно непонятном языке.

– Fractura costis… Fractura costis… (лат. Перелом ребер… Перелом ребер…), – повторялась одна и та же фраза.

Вконец обалдевший Себастьян моментально пал обратно на жесткое подобие подушки и взвыл от нестерпимой боли.

– Вот я кому говорю? Смирненько лежим и никуда не дергаемся!.. Левосторонний перелом ребер!.. – послышалось на обычном языке и стремительно добавилось на бесовском громогласии. – Frac-tu-ra cos-tis (лат. Перелом ребер)!.. Угу-сь?..