Нюра с Сашей год назад уехали от Черноглазовых. Нюра вышла замуж за железнодорожника, раз пришедшего по поручению Владимира за большим тяжеленным атласом автомобильных дорог, составленным еще до войны. Благодаря Нюре и Саше, проживающих с Черноглазовыми, их квартиру не уплотнили, как это делали со всеми «излишками» площадей. А после назначения Владимира на министерскую должность уже и не уплотнят, министрам выдавали жилплощади и побольше. Теперь Черноглазовым полагалась уборщица и повар, если Лиза захочет. Она не отказалась.

За окном бушевала метель, стучала в окна, просясь в тепло. Владимир лежал на диване, он уже неделю был на больничном — его скрутил радикулит, а может старые раны дали о себе знать. Лиза сидела рядом, тихим голосом рассказывая о работе. Алла училась на первом курсе педагогического института на литературном факультете. Она выбрала этот институт за архитектурные изыски. Она тогда смотрела на главный корпус института на Малой Пироговской улице полчаса. Потом, изучив атлас памятников истории и культуры Москвы, она рассказывала собравшейся за столом семье:

— Здание это построено по угловой симметричной композиции. Над корпусом возвышается купольная ротонда с дорической колоннадой, к которой примыкают крылья здания. Оно напомнило мне птицу, летящую против ветра. Я буду учиться в этом институте.

Сегодня утром она сказала матери, что согласилась встречаться с ее студентом Петром Романовым.

— Где ты его увидела? — вскричала мать, — А тебе не рано встречаться с Петрами?

— Я люблю его, и он меня. Я приходила к тебе на работу как-то, он увидел меня, влюбился, ухаживал за мной полгода. Не нервничай так, мы просто будем встречаться.

— Просто! — в ужасе перебила ее Лиза. — Он заканчивает институт этим летом и его отправят на работу в Европу, и он должен будет жениться до командировки.

— Значит поженимся, — ответила серьезно Алла и ушла в свою комнату.

Лиза не знала, как об этом рассказать Владимиру. Еще эта его болезнь. Она хотела запретить Алле всякие мысли о любви. Но Владимир сам начал:

— Алла влюблена?

— Да, — выпалила Лиза.

— В кого?

— Наш студент с последнего курса, с группы разведчиков.

— Пусть едет, не мешай ей. Не нужно, чтобы она страдала понапрасну. Боль из-за любви нестерпимая, — он посмотрел на Лизу улыбнувшись.

— Хорошо, — тихо ответила Лиза.

Наступило лето. Алла примеряла свадебное платье. Она выбрала себе белое кружевное платье чуть ниже колен. Белый веночек украшал голову. Свадьбу же играли пышно — в ресторане Москва. Молодые потихоньку улизнули раньше всех. Аня все расспрашивала, куда они подевались. Лиза поглядывала на Владимира смущенно — знала куда.

Через неделю молодоженов провожали в аэропорту. Самолет Москва-Лондон улетел без задержек.

— Грустно, когда дети улетают из родного гнезда, — плакала Лиза, сидя в углу дивана.

— А ты подумай, как они счастливы сейчас, — отвечала ей Нюра, накрывающая ужин, — нам нужно радоваться за них наоборот.

В дверь позвонили — это с прогулки вернулась многодетная семья Вали и Тимофея. Они приезжали на свадьбу всем семейством: четырьмя сыночками и лапочкой дочкой.

Лиза зря волновалась, все у Аллы было хорошо. В 1963 году, через год, у нее родилась дочь Елена прекрасная, точная копия своей красивой бабушки.

Глава 31

— Лиза! — позвал громко Владимир.

Лиза вбежала в комнату:

— Что? Тебе нехорошо? — спросила испуганно.

— Нет, нет, проснулся, испугался, не понял где я.

— Ты что? Успокойся, попей воды, — она подала стакан воды, присела рядом. — Успокоился?

Последние годы Владимир совсем сдал, все чаще болел: старые раны, сердце, давление. Он уже давно ушел на пенсию, как и Лиза, они жили все тут же, любуясь из окон Кремлем. Их младшая дочь Анечка с семьей жили в Москве, Алла со своим мужем работали за границей, дочь Аллы Елена с мужем и сыном Володей тоже жили в Москве. Почти каждый день кто-нибудь из них, а то и все вместе навещали Лизу с Владимиром, не давая им скучать. Владимир обожал внука Володю, которого назвали в честь деда и который на деда был похож очень. Лиза хлопотала по дому и заботилась о муже: приводила домой врачей, профессоров, светил страны, которые лечили Владимира хорошо. В этом году ему исполнилось семьдесят четыре года. На день рождения собралась семья в полном составе. Тогда первым слово взял Владимир. Его речь сводилась к тому, что в жизни всегда есть место чуду, в которое надо верить обязательно. Ведь так бывает, что человек со смертельным ранением сможет прожить еще почти пятьдесят лет, обзавестись потомками и даже увидеть, как растут внуки. Я уже немолод, сед, но все так же влюблен, как и прежде в одну и туже женщину. Она и есть его чудо. Дети, прослезившись, целовали и поздравляли родителей.

— Снилось мне детство, вернее приснилось то, что я думал, что забыл, а сейчас вот вспомнил. Как это называется? Скажем «сон наяву».

— А что снилось? — спросила, улыбаясь Лиза, поправляя одеяло.

— Будто я с отцом идем по станице или деревне за руку, я так гордо его руку держу, не он мою, а я его, прохожие здороваются с нами. Яблоня на дороге растет возле дома. Отец сорвал яблоко, красное, сочное, цвета рябины. Женщина вышла: «Не балуй», — говорит. Отец извинился. Она в фартук нарвала яблок и протянула: «Угощайтесь». Сладкие яблоки были. Помолчав, добавил, — я больше отца помню, а маму мало. Приготовь кофейку.