Шрифт:
– Завтра мы должны на оленях выехать на место. Тимофей, не подведёшь?
– Не должен, – опередил Исай. – Парень надёжный. Сколько месяцев лямку с ним тянули. Сделает всё, что надо будет.
– Тогда так, ребятки. Завтра как стемнеет – быть здесь. К этому времени я приготовлю две упряжки с нартами. Нас будет только трое. Тимоха, ты, слышал, приличный лучник. Получишь лук со стрелами и копье. Нарты будут пустыми, понесёмся быстро. Ехать будем по Тазу вверх по течению. Вёрст пять, не больше. Затем на заход тоже близко. Не больше десяти вёрст. По ручью. Олени сытые, сильные. Так что гнать надо основательно. Жалеть не надо.
– Далековато, – проговорил Исай. – Успеем ли вернуться?
– Успеем. Дорога там накатанная, по льду. Всё продолжится часов пять или шесть. Утром будете дома.
– А где встреча? – напомнил Исай.
– Сам не знаю. Нас встретят. Там перегрузим и дальше уже близко. Всё поняли?
– Чего тут понимать, – отозвался Исай. – Сам ведь будешь рядом. Подскажешь.
– Тогда можно спать. Ты, Исайка, тут переночуешь, а парень пусть идёт домой. Ему стоит поберечься. Если что будет не так, то на него никто не укажет пальцем.
Дома Тимошка спал плохо. Предстоящее дело сильно беспокоило. Сердце шумно и тревожно колотилось у горла. Забылся лишь за час до рассвета, а он наступал очень поздно. День тут длился не больше двух часов.
Как и говорил хозяин, имени которого Тимошка так и не узнал, дорога была лёгкой. Олени бежали резво, отбрасывая в темноту комья снега. Оба мужика сидели в задних нартах, двигаясь за хозяином.
Как и вчера, Тимошка так и не смог точно рассмотреть мужика. Да особо и не пытался, боясь возбудить подозрение своим любопытством. Лишь понял, что мужик ушлый и опытный перевозчик и знаток местных условий.
Никто не обменивался ни единым словом, а Тимошка старался запомнить дорогу. Это получалось плохо. Темень была, а свет от снега тоже мало что давал.
– Здорово олешки бегут, – шепнул Исай, наклонившись к Тимошке. – Этак мы раньше времени будем на месте. Ты оружие держи наготове. На всяк случай, сам понимаешь.
Тимошка не ответил, но рука сама нашарила копье, а лук был за спиной с колчаном. В нём было десять стрел. Сердце продолжало колотиться. Это немного мешало думать. Но что можно надумать, когда юноша почти ничего не знал. Даже имени мужика, что ехал впереди.
Свернули в ручей. Олени словно и не устали, а мужик всё погонял их шестом и не давал сбавить бег. От них валил пар.
Неожиданно из низкого кустарника выросла фигура человека. Он поднял руку и передние олени остановились. Тимоха видел смутные фигуры хозяина и встречавшего. Они о чем-то тихо говорили. До вторых нарт слова их не долетали. Наконец человек сел в нарты и олени снова побежали.
Прошло ещё час или больше и впереди завиднелся крохотный костерок или факел.
– Приехали, – шепнул Исай. – Ты помалкивай и слушай. Всё исполняй быстро.
Оленей остановили и перед путниками появились трое мужчин, закутанных в меха.
– Как доехали? – услышал Тимошка.
– Хорошо, – ответил хозяин. – Начинаем! Тимка, приступай, – обернулся к юноше.
Исай тоже вскочил и бросился таскать из кустов тюки и укладывать в нарты.
Работали в полном молчании. Лишь хозяин тихо переговаривался со встреченным. Остальные тоже помогали с укладкой. Всё закончили за четверть часа. Увязали ремнями, а встретивший мужик молвил простуженным голосом:
– Отваливайте. Пора. И поспешите. Дальше дорога будет трудной. Оленей не жалеть. На мясо потом пустишь, ну пока, с Богом! Ещё встретимся.
Олени тронулись и нарты заскользили по едва видной накатанной уже плохо дороге. Оленей постоянно погоняли.
– А какое сейчас время? – вдруг спросил Тимошка.
Исай оглядел небо в звёздах, повертел головой, ответил не очень уверенно:
– До полуночи ещё далеко. Часов шесть или даже больше. Время есть.
Тимошка удивился, что прошло так много времени, а они ещё далеки от возвращения. Успеют ли они вернуться затемно?
Проехали вёрст восемь и дорога кончилась. Олени притомились, и бежать уже не могли. Да и кругом рос редкий лес, и приходилось постоянно сходить и толкать нарты руками, помогая оленям. Зато не мёрзли, хотя мороз щипал за щеки. Борода у Тимошки ещё не отросла полностью и лицо плохо защищала. Немного ноги мёрзли в пимах, но частая работа и их согревала.
Пробирались ещё часа три и наконец выехали к приземистой избушке. Тимофей её даже не заметил, а хозяин остановил оленей и, обернувшись, довольным тоном заявил, указав рукой в сторону черневшего кустарника и низких деревьев: