Шрифт:
– Милый Тима! – чуть не плакала Гапка. – Свадьба уже намечена, через месяц с небольшим! Как он мне противен! Даже голова идёт кругом, вспоминая его. Тимочка, а что ты скажешь? У тебя же, вижу, есть деньги. Может, попросишь батюшку тебе меня уступить? Ну как я смогу жить с тем стариком? Ужас меня каждый раз охватывает.
– Попросить не задача, Гапка. А что толку? Хотя есть одна мысль. Может, она нам поможет. Надо попробовать. На денежки твой тятька падок, как я заметил, а у меня они могут появиться. Да и ты могла бы закинуть удочку матушке. Она тож может позариться на лишнее богатство.
– Почему ты так говоришь, Тима? – В голосе девушки слышалась обида за родителей. – Они же мои... родные, близкие.
– Были б такими родными, так не заставляли б тебя идти за старика.
– Так ведь... как же иначе, Тима? Всегда так было, и не нам устои предков менять. Тут мы бессильны.
– То как посмотреть, милая дурочка! – и, отвлекая от опасной теми, стал целовать её мягкие сладкие губы.
Уже дома, Тимоха всё же подумал и решил не откладывать разговор. Завтра же нужно посетить дом попа и предложить себя за мешок шкурок. А то ещё пропадут или кто додумается поискать и найдёт.
И всё же старое желание не пропало. Он ещё надеялся соблазнить Гапку и овладеть ею до свадьбы. Ну, а коль поп откажет ему, то и думать нечего. В ближайшую встречу затащит её к себе и возьмёт. Был уверен, что сумеет уломать дуру.
Подумав на следующий день, Тимоха отправился в избу попа, зная, что в это время он обедает, а потом спит часок или больше. И он спешил быть до обеда.
Встречу обставил под случайность. Поп не удивился, завидев Тимошку. Но разговаривать не захотел. Лишь позволил облобызать руку. А Тимошка заспешил, заметив поспешно, боясь, что поп уйдёт и не станет слушать:
– Батюшка, я о шкурках хотел с вами поговорить, – и тут же заметил изменение в его лице. Оно стало внимательным, даже глаза чуть заулыбались. Голова крутанулась в разные стороны.
– Ты что такое говоришь, бродяга? Какие шкурки? – Говорил он негромко и это лишний раз убедило юношу в своём правильном стремлении.
– Ну... как в прошлый раз, батюшка. Может, я провожу вас в дом? Там и поговорить сподручнее, ваше преподобие.
Поп думал недолго. Кивнул и молча пошёл дальше. Тимка плелся следом.
– Матушка, ты готовь обед на стол, а мне не мешать. Я поговорить охоч с этим балбесом. Надо наставить его на путь истинный. Пошли, – кивнул он Тимошке.
Поп уселся на лавку, присосался к чашке и выцедил квас целиком. Тимке не предложил. А тому тож хотелось испить прохладного кваска. На улице было жарковато.
– Ну, говори, юный босяк. Что у тебя там ещё есть ко мне?
– Я же говорю, батюшка. Шкурки, как в прошлый раз. Продать бы с вашей помощью.
– Выходит, у тебя ещё имеются? – вытаращил глаза отец Яков. – Значит, ты меня прошлый раз обманул, негодный грешник! Ну-ка выкладывай все!
– Так не обманывал я вас, батюшка. Тогда у меня ничего больше и не было. А сейчас опять появились. Вот, помня ваше расположение ко мне, батюшка, осмелился беспокоить по такому пустяку.
Поп вполне догадывался про игру юноши. Спорить и журить не стал. Он лихорадочно думал, что и как ответить. И вдруг спросил:
– Ты, видать, всё уже пропил, и посчитал, что с моей помощью опять получить дармовые деньги? Ишь какой ушлый нашёлся, Господи, прости меня грешного! – перекрестился и вздохнул чуть ли не горестно.
– Деньги, конечно, нужны, батюшка. Однако пропивать те не стал. Целы они почти все. Разве что истратил на себя, – Тимофей оглядел себя.
– Да? – удивился поп и с интересом оглядел юношу. – А для чего тебе столько денег? Аль жениться собрался?
Тимка обрадовался, что поп сам дал повод заговорить о женитьбе и тут же сказал:
– Так и есть, мой благодетель батюшка!
– И кто же согласился пойти за такого? – глаза попа заблестели любопытством.
– Нашлась, батюшка. Да я хотел получить ваше благословение. Всё ж очень важный шаг намечается, батюшка. Благословите?
– А что ж... Дело не хитрое. Да кто она-то? Я должен знать.
– Ваша дочь, батюшка. Её хочу в супруги, – наконец брякнул он, побледнев.
Глаза отца Якова округлились, щеки стали наливаться краской. И тут он прошептал как-то странно и угрожающе:
– Как ты посмел, грешная падаль, такое мне сказать?! Как язык повернулся? О Господи, – поднял он глаза к потолку, – вразуми меня и помилуй! До чего я дошёл! Со мной хочет породниться нищий бродяга! Вон!
– Простите, батюшка, – продолжал играть Тимошка, – хотел, как лучше. Без ссоры.