Шрифт:
Тимошка обомлел, скорбно глянул в лицо дьяка, да тот уже не смотрел на Тимошку, уткнувшись в лист бумаги.
Просидев три дня в холодном и сыром подвале, Тимошка часто вспоминал монастырскую темницу и никакой разницы не заметил. Страх то и дело сжимал его сердце, заставлял тосковать, и надежда редко посещала его. Был уверен, что Игнат наговорил на него кучу с торбой. Теперь не миновать кнута. И то не самое страшное
На четвёртый день стрелец отворил тяжёлую дверь и, махнув рукой, молвил:
– Выметайся, парень. Тимошкой кличут? И побыстрей, пока дьяк добрый сегодня. И помни, что из города ни ногой.
Тимошка не сразу поверил в столь неожиданную милость дьяка. А стрелец поддал ему бердышом под зад и тот поспешил на улицу, карабкаясь по осклизлым ступеням лестницы. Внутри всё ликовало и радовалось.
В погребе его почти не кормили и он дома набросился на еду, которую ему предложила баба, что жила тут. Тимоха улыбался ей радостной улыбкой. Однако ничего не стал рассказывать. Пошёл топить баньку, где остро захотелось смыть налёт того ненавистного погреба в съезжей избе.
Начинался сентябрь, морозы крепчали. Но пока было вполне сносно. Снег изредка перепадал. Днём таял, а по ночам мороз всё сковывал опять до утра. Ночи стояли уже длинные, и солнце почти не показывалось на небе.
Промышленный люд уже отправлялся на промыслы. Город пустел, дымил сизыми дымами. Олени уже запрятались в нарты. Самоеды и остяки иногда проносились на собачьих упряжках, но большинство предпочитали оленей. Те сами кормились.
Тут Тимошка узнал о скандале в поповском семействе. Выяснилось, что Гапка забрюхатела, и жених отказался от свадьбы. Дело принимало плохой оборот для отца Якова. Об его семействе шли подмётные письма к начальству и в скором времени можно ожидать посланца из Тобольска.
Эти слухи радовали уши нашему Тимошке. Он так и не увиделся с Гапой и немного жалел её. К тому же она носила его дитя, и это тоже как-то будоражило воображение молодого Тимки.
И в один из редких тихих морозных дней сентября, он вдруг на улице посада встретил девушку в сопровождении странного молодого то ли мальчишки, та ли ещё кого. Но Тимошку поразила девушка. Она явно не русская и несла своё тело грациозно без всякой наигранности, естественно. Довольно большие для метиски глаза масляно блестели. Она шла без платка на голове и черные волосы поблёскивали в лучах низкого холодного солнца.
Тимошка остановился и не смог оторвать глаз от её лица. Она заметила его. Смешно скривила губы, а глаза заблестели смешинками. Это было очень интересно и привлекательно. Когда они поравнялись, Тимка не сдержался и проговорил:
– Откуда такая краса тут появилась! Раньше не замечал.
Девушка не ответила, зато усмехнулась, и улыбка её оказалась очень привлекательной. А её спутник пробормотал тихо, искоса глядя на молодого человека:
– Ханум, не стоит привлекать к себе внимания этого гяура. Уйдём от греха подальше. Это опасно.
Они уже прошли, но Тимка услышал её ответ:
– Тогда и я гяурка. Однако я православная, крестилась.
– Это ничего не значит, госпожа. Ты продолжаешь молиться Аллаху и почитаешь его наравне с Исой. Так даже лучше для тебя.
Последней фразы Тимка не услышал, но ему стало ясно, что она неверная или исповедует две веры. Но глаза! – вспомнил он её лицо. И проследил её походку, пока она не завернула за угол. Спохватившись, Тимка помчался следом. Хотелось посмотреть её дом и кто она такая. Подумал с неудовольствием: «Где я раньше был, что ни разу её не встретил? А кто этот парень? Странный какой-то».
Она зашла в довольно большую избу, весьма внушительную и новую. В дверях она обернулась, заметила Тимошку и её губы слегка дрогнули. Показалось, что она улыбнулась ему. Сердце подскочило к горлу и запульсировало в жилке.
Решив узнать про неё хоть что-то, Тимошка остался стоять поблизу, и вскоре сосед поведал ему:
– В конце августа пришли с караваном, – говорил мужик. – А девка... слыхал, что потаскушка. Или рабыня купца Талдыкина. Осипа Фёдоровича. Тут будет вести свои дела. А дел у него много. И рухлядь в том числе, парень. Так-то.
– А девка? Её как звать?
– Девка? Да. Ксюша её зовут. Ксения, значит. Хорошая девка, приветливая и добрая. Всегда нищим подаёт у церкви. Да всё ж полюбовница. А у самого жена, дети в Тобольске-городе. Нет стыда у господ, нет! – вздохнул мужик и, осенив себя крестом, пошёл прочь.
Тимка ещё постоял малость и со вздохом ушёл к себе. Надо было дома ещё многое сделать, подготовиться к зиме, а она поблажек не даст.
С этого дня Тимошка часто задумывался и вспоминал Ксюшу. И имя какое красивое у неё. Может и иное имеется? Неверное? Ну и что. Пусть хоть так. Всё одно девка что надо! Чернявка! А глаза-то черные, блестящие и улыбчивые. Вот бы мне ближе с нею познакомиться! А мальчишка или парень? Кто он ей?