Она не заметила, как две стрелы булькнули в волны. Как лодка пытается развернуться и подойти ближе к тонущим и Насте. А та всё плыла, задыхаясь среди мелких волн. От холода тело стало мало чувствительно, и Насте показалось, что она вот-вот потеряет способность двигаться. И тут ощутила что-то твёрдое, плясавшее рядом. То было весло, которым рыбак старался поддержать девушку. Рука её ухватилась за конец, это придало ей сил. А вскоре её подвели к борту и руки отца тут же выхватили её из воды.

– Ну молодец, ну моя доченька! – обнимал Темян дрожащее тело, а женщина уже набрасывала на неё своё покрывало. Лодка рыскала без управления, и старый рыбак бросился к рулевому веслу. Выровнял лодку и она запрыгала по волнам, удаляясь от проклятого места. Грабители, видно было, уже выловили своих товарищей, но от преследования отказались. Расстояние оказалось слишком большим, а паруса у них не оказалось, в отличии от рыбаков.

– Вот так влипли! – чуть не матерился Темян, провожая глазами лодку грабителей. – Жадность меня обуяла! Дурила! Да и дочь хороша! Да ладно, чёрт с ними, с бочками! Хоть рыбы оставили немного на прокорм и то благо! Надо и Господу хвалу воздать. Сумел оберечь! – Тимофей истово крестился, шепча полузабытую молитву.

Удивительно, но Настя не простудилась. Хворь обошла её стороной. Зато с удовольствием отлежалась и отоспалась, в то время как остальные в поте лица работали, борясь со встречным ветром, часто меняя галсы. А с утра Настя уже работала со снастями и рыбой, которую всё надо было доделать в оставшиеся три бочонка.

И Настя, и отец признались, что были опрометчивы, согласившись на дальний поход аж за Апшерон. А ведь напарник предупреждал. Не послушались и потеряли почти всё, если не считать три бочонка.

Измученные и голодные, обессиленные рыбаки вернулись домой через полтора месяца. Напарник встретил их, как вернувшихся из потустороннего мира.

– О Аллах! – воздел он руки к небу. – Мы уже и молить Всевышнего перестали! Как же вам удалось перебороть силу морскую? Просто сказка и только!

– Всемилостивейший снизошёл до нас, приятель, – ответил Темян и перекрестился, не скрываясь.

Весна началась уже в конце февраля, и началась бурно. Деревья быстро покрылись цветами. Близкие горы оделись изумрудной зеленью. Всё цвело и пело птичьими голосами. Пела и душа Насти-Минбелики. У тётушки, куда она носила рыбу и где усмирила злую собаку, увидела молодого парня и поняла, что то был тётушкин племянник. Он показался ей верхом красоты и привлекательности. Она даже вспотела, и тотчас отвернулась и зашла в дверь, устыдившись юноши. Но успела заметить жадный взгляд его больших глаз.

Именно его глаза и поразили девочку. Они просто прожгли её и бросили в жар. Сердце заколотилось у самого горла. Она испугалась, подумала, что он колдун или чародей с дурными намереньями. Его звали Букар. Это его сестра говорила как-то Насте.

Потом она весь день ходила сама не своя, так что отец спросил с участием:

– Ты не захворала, Настенька? Лицо у тебя какое-то странное. Почему покраснела? Или кто приглянулся моей милой? – уже со смешком в голосе спросил отец.

– Где мне кого встретить, тятя?! – вспылила дочь, а отец уже и так всё понял.

– Ты не сердись, детка. Такое обязательно случается со всеми. Без такого нет жизни, моя девочка! И нечего краснеть. Кто он?

Настя долго молчала, смущённая и нерешительная. Наконец проговорила:

– Он племянник тётушки Паризы. Я туда ношу рыбу. Там и увидела его. Букаром зовут. Его сестра Зинат часто со мной разговаривает. Мы почти подруги. Она и рассказывает про свою семью.

– Кто их отец и как его зовут?

– Разве я могла о таком спросить, тятя? А Зинат не говорила. Про мать сказала, что её зовут Шамай. Чудные имена, да?

– Стало быть, они при деньгах, – задумчиво проговорил Тимофей-Темян.

– И что с того? – вскинула Настя свои тёмные брови. – Если тебе надо, я могу спросить у Зинат. Когда встречу её и поговорю. Пока ж не знаю, где они живут.

– Они лезгины? – опять поинтересовался отец.

– Я не спрашивала. Да тут много лезгинов живёт. И не только...

– Это я давно понял, дочка. Тут народов хватает. И все друг друга подозревают и не доверяют. Понял, что в горах так и происходит. Обособленно живут они.

Этот разговор дал понять Насте, что отец вовсе не против её увлечения. Тем более, что юноша из довольно богатой семьи, как можно судить. И Настино сердечко застучало ещё сильнее и тревожнее. И теперь её голову не покидали мысли о юном Букаре и его глазах. И каждый раз при воспоминании о нём сердце подскакивало в груди от бешеного рвения поскорее снова увидеть юношу.

Она с трудом дождалась, когда можно было понести очередную партию рыбы. Молилась, чтобы Господь позволил ей увидеть Букара. При этом краснела даже лёжа в постели, мечтая о тех мгновениях, когда их глаза встретятся. Поклялась себе не отводить своих и насладится его глазами. Лишь страх, что обязательно покраснеет, смущал и злил её. С этим справиться она не могла.