Рейнольд слышал, как люди приближались, как уверенно и тяжело шагал староста. Слышал твердую поступь четверых его помощников и почти неслышную – несчастной жертвы. Неожиданно началась какая-то возня. Раздались мужской вскрик, грязное ругательство и глухой стук упавшего тела. Рейнольд и Лэнс удивленно переглянулись.

– Что-то новенькое, – глаза брата загорелись интересом.

Действительно, первый раз происходило подобное. Староста вбежал в храм и упал на колени, задыхаясь, с ужасом произнес:

– Простите! Она сбежала, но мы сейчас ее вернем.

– Жертва? Сбежала? – Лэнс зловеще захохотал, вынудив старосту склониться к полу. – Тогда пришло твое время.

– Нет, нет, – затрясся старик. – Умоляю, у меня сын, он еще не знает всего…

– Тебе не о чем беспокоиться, я сам расскажу, – довольно произнес Лэнс.

Мгновенье – и вампир навис над старостой:

– Как же ты жалок, жертвы вели себя достойней, и никто из них не обгадился.

Старик заскулил, когда вампир поднял его за шкирку, как нашкодившего щенка.

– Поймай беглянку, брат. Хочется взглянуть на смелую деву, уверен, она будет украшением моего гарема.

Лэнс облизнулся, а Рейнольд тенью пронесся мимо. Он был так быстр, что люди в пещере почувствовали лишь ветер, который коснулся их. Когда вампир оказался на улице, то остановился. Прислушиваясь к ночным шорохам, он услышал беглянку и, зловеще усмехнувшись, начал преследование. Для человека жертва бегала слишком быстро, но для вампира ничего не стоило ее догнать.

Рейнольд почувствовал запах девушки задолго до того, как увидел. Неожиданно жертва замедлилась, он слышал ее тяжелое дыхание и быстрый стук сердца. Вампир с удовольствием вдохнул аромат жертвы. Он напомнил ему любимый запах моря и утреней росы, который вампир ловил, рискуя обжечься на солнце. Адреналин возбуждал и дарил интерес к бессмертной жизни, где все шло по кругу: интриги старейшин, убийство главы клана, новый князь. Когда тебе больше трехсот лет, тебя уже трудно удивить. Эта жертва удивила.

Она думала, что сможет убежать от вампира? Рейнольд ухмыльнулся, бесшумно подкрадываясь сзади к девушке. Она без сил упала на землю, тяжело дыша. Подняла голову к небу, пытаясь вдохнуть больше воздуха. Черные прямые волосы водопадом спадали на плечи и спину. Вампир уже предвкушал, как услышит крик ужаса. Не то чтобы Рейнольд любил пугать невинных дев, для него это все было больше забава.

Девушка быстро развязывала завязки на сорочке, чем очень заинтересовала мужчину, и стоило вампиру оказаться перед ней, как беглянка распахнула ворот, и красный рубин, впившийся в нежную кожу, блеснул на ее груди.

– Темный бог, ты знаешь, что это? Ты можешь мне помочь?

Бывшая жертва не смотрела на Рейнольда, опустила взгляд на землю. Он ощущал ее страх и потому молчал, наслаждаясь произведенным эффектом. Бледная кожа, пухлые губы, измазанные чужой кровью, прозрачная сорочка не скрывала девичьего тела, но сейчас Рейнольда мало интересовало созерцание манящих полушарий. Гораздо интереснее было, как у человеческой девушки в груди оказалась брошь Шилды. Чистокровная – другого не было ответа. Кто же спрятал ее здесь? Возможно, даже враги его клана.

Только в крайних случаях вампиры пользовались брошью, когда надо было скрыть вампиреныша от врагов среди людей. Шилда скрывала запах и сущность ребенка от вампиров, с таким украшением в груди дитя продолжало жить как человеческий детеныш: не боясь света, без жажды крови, сердце билось как у людей.

Мужские пальцы потянулись к броши, прикоснувшись к нежной коже груди, девушка вздохнула. Шилдо налилась и скоро сама бы вышла из тела, значит, незнакомке уже есть двадцать один год. Женщины-вампиры застывали в этом возрасте и прекращали стареть. Рейнольд обхватил рубин и потянул на себя. Чистокровная вскинула голову, голубые глаза, как утреннее небо, которым он успевал любоваться, пока солнечные лучи не опаляли его кожу, наполнились слезами. Стон сорвался с губ, и тонкие пальцы, еще горячие, как у людей, обхватили запястье вампира.

– Больно, – выдохнула девушка, прикрыв глаза, прозрачные слезы лились по щекам.

– Потерпи, – прохрипел Рейнольд, медленно вытаскивая из вампирского сердца длинную иглу.

Кровь хлынула из раны, и мужчина не сдержался, припал ртом, жадно глотая. Слишком сладкая, вкусная была кровь у чистокровной. Вампир остановился, когда полностью насытился. Язык коснулся напоследок ранки, которая на его глазах затягивалась. Рейнольд заставил себя отвести взгляд от девичьей груди, чтобы наконец взглянуть на лицо незнакомки. Она была без сознания. Бледная, даже губы приобрели синюшный цвет. «Идиот! – обругал себя Рейнольд. – Она же слишком молода, чтобы вот так набрасываться на нее». Вампирская сила только начала пробуждаться в теле девушки, а он чуть ее не прикончил.

Мужчина еще раз оглядел незнакомку, но теперь с беспокойством прислушиваясь к вампирскому сердцу в груди чистокровной. Обозвав себя еще и глупцом, Рейнольд прокусил зубами запястье и приложил к губам девушки. Едва кровь взрослого вампира попала на язык незнакомки, как инстинктивно чистокровная впилась длинными клыками в руку Рейнольда. Пила она жадно, тихо мурлыкая, как кошка.

Когда незнакомка закончила, то не очнулась, а доверчиво уснула в его руках. Рейнольд застыл, вдруг осознав, что вампирше в гареме брата нечего делать. У девушки ведь есть семья, которая могла скоро вернуться за ней в поселок, потому что ребенок вырос и больше не мог скрываться. Но почему они до сих пор не пришли за чистокровной? Брошь Шилды выскочила бы из груди незнакомки в любой день, и тогда молодая вампирша напала бы на людей, а те могли запросто убить ее.