На самом деле они управляли ею всегда.

Возле последней двери Шай подхватила фальшивый горшок и выбежала в коридор. Затем нарочито громко ахнула, будто отвечая на доносящиеся отовсюду крики.

– Это все из-за меня? – скороговоркой запричитала она. – О ночи! Я же ничего дурного не хотела! Знаю я, знаю, что мне к нему входить нельзя. Я здесь новенькая, просто дверью ошиблась!

Охранники пристально посмотрели на нее.

– Ты здесь ни при чем, – проговорил один снисходительно. – Отправляйся поскорее к себе и впредь будь внимательнее.

Шай кротко поклонилась и поспешила прочь. Большинство стражников ее не знают, так что…

Она вдруг почувствовала резь в боку и ахнула. Та же боль, что и каждое утро, когда клеймящий опечатывал дверь.

Шай в панике ощупала бок. Меч Зу рассек не только блузку, но и темную нижнюю сорочку. Она осмотрела пальцы. На них алели капли крови.

Царапина, пустяк. В суматохе Шай даже не заметила, что ранена.

Но на мече Зу осталась ее кровь. Свежая. Клеймящий быстро оценил обстановку. Боль говорит о том, что он уже пустил по следу своих питомцев.

Оставаться незаметной уже не было смысла, и Шай, отшвырнув горшок, побежала.

Если скелеты клеймящего настигнут ее, она наверняка погибнет. Необходимо найти лошадь, а потом опередить погоню как минимум на сутки. Тогда ее кровь потеряет свежесть и гончие потеряют след.

Шай во весь дух неслась по коридорам. От нее шарахались слуги, а некоторые даже в испуге вопили. Она едва не сбила с ног посла-южанина в красных доспехах жреца и, огибая его, выругалась.

Шай остановилась посреди коридора, запоздало сообразив, что бежать к выходам из дворца бесполезно – наверняка они уже надежно запечатаны. Ее охватывала паника.

Клеймящий идет по следу, а значит, нужно взять себя в руки и сосредоточиться.

«Всегда имей запасной план», – любил повторять дядя Вон.

И запасной план имелся. Был он безрассудным, но выбирать сейчас не приходилось. Шай снова побежала, свернула за угол, запутывая погоню, и вскоре добралась до исходной точки своего забега.

«Ночи! Надеюсь, я в нем не ошиблась, – думала она. – Но если окажется, что он более искусный обманщик, чем я сама, мне конец. Неизвестный бог, сделай же хотя бы в этот раз так, чтобы я не ошиблась в человеке».

Шай остановилась в коридоре, ведущем к покоям императора. Отчаянно колотилось сердце, но усталости в теле пока не ощущалось.

Хмурясь, на нее смотрели охранники, но все же, как их и натаскивали, они не покидали свои посты в конце коридора. Ждать стало невыносимо, а клеймящий с ужасными тварями все приближался…

– Почему ты здесь? – раздался голос позади.

Шай повернулась. По коридору шел Гаотона. Разумеется, пока все вокруг охотились за ней, он поспешил к императору, чтобы убедиться в его безопасности. Осторожно шагнув в его сторону, она подумала, что это худший запасной план в ее жизни.

– Печать сработала, – тихо произнесла Шай.

– Ты сама применила к нему печать? – Гаотона схватил ее за руку и затем, бросив взгляд на стражников, отвел подальше от чужих ушей. – Из всех необдуманных, безумных, дурацких…

– Она работает, Гаотона, – заверила Шай.

– Зачем ты пошла в его покои? Почему не сбежала, пока могла?

– Должна была проверить печать. Поймите, должна была.

Он посмотрел ей в глаза. Как всегда, словно в душу заглянул.

«Ночи! Из него бы вышел замечательный поддельщик».

– Твой след уже взял клеймящий, – сообщил Гаотона. – Для поимки он призвал… этих своих…

– Знаю.

Гаотона сомневался лишь мгновение, а потом вынул из глубокого кармана мантии деревянную шкатулку.

Сердце Шай дрогнуло, а затем неистово забилось.

Гаотона протянул шкатулку. Шай взяла, но он шкатулку из руки не выпустил.

– Ты заранее знала, что я сюда приду. Знала, что прихвачу с собой эту шкатулку и отдам тебе. Ты обвела меня, точно последнего дурачка, вокруг пальца.

Шай промолчала.

– Как ты это устроила? – допытывался он. – Я пристально наблюдал за тобой. Был уверен, что уж кем-кем, а мной ты не манипулируешь. И все же прибежал сюда, зная, кто меня здесь поджидает. И что именно тебе нужно. Только сейчас я понял, что подчиняюсь твоему изощренному плану.

– Я действительно манипулировала вами, Гаотона, – призналась она. – Но делать это пришлось самым сложным способом.

– Каким же именно?

– Я была с вами абсолютно искренней, – ответила она.