Шрифт:
— Бред какой-то… — пробормотал Митрандир.
— А чтобы не быть голословным, — продолжал Гэндальф, — я процитирую небольшой отрывок из сегодняшнего письма.
Он достал из кармана сложенный лист бумаги и, развернув его, принялся читать откуда-то с середины:
— «И, кстати, напоследок еще одна история, не имеющая отношения к делам «Радуги». На днях мне пришлось разбираться в книгах, которые завещал городской библиотеке недавно померший отставной генерал. Так вот, одна из книг называется «Искусство волшебства», если я правильно понимаю по-немецки. Очень старая, как минимум семнадцатый век. Там есть один абзац о каком-то тьмутараканском идоле, якобы дающем абсолютную власть над миром. Если хотите, я могу сделать для вас фотокопию или ксерокс».
— Ну что я могу сказать? — снова спросил Митрандир. — Ксерокопия — это, конечно, здорово, но хотелось бы взглянуть на эту книгу живьем. Кстати, я слыхал, что в Приозерске рыба дешевая, можно закупить партию. А ты, Поломатый, дай телеграмму в Приозерск, что я приеду.
Свадьба по-арабски, или… Для цивилов — сойдет
Митрандир свернул с шоссе и, отъехав на сотню метров в лес, заглушил мотор старого «Ковровца». Вынув из коляски вместительную сумку, он достал из нее веревочный гамак и быстро натянул его между двумя деревьями. Приготовившись таким образом к ночлегу, он разжег бензиновый туристский примус, разогрел на нем нехитрый ужин и, съев его, попытался уснуть.
После целого дня за рулем заснуть почему-то никак не удавалось. Перед закрытыми глазами мелькали все те же столбы и деревья, деревья и столбы — а посередине бесконечная темно-серая лента дороги, убегающая вдаль…
На рукав его куртки упал пожелтевший осиновый лист.
«Марсианская монета», — подумалось ему.
Простучав в никуда, разбрелись поезда, Темно-серым становится небо. Трав осенних ковер освещает костер В том краю, где ни разу я не был. И, окрашены в цвет марсианских монет, Листья падают так осторожно, И средь этих красот дождь танцует фокстрот, Позабытый давно и надежно. Листья падают вниз, искры падают ввысь, И трепещет, вздувается пламя… Это есть Красота, это было всегда, Это будет, когда нас не станет.Стихи эти он написал прошлой осенью. А через несколько дней он узнал, что Алиса Семенова собирается замуж за некоего «Эль-Аннара из Саудовской Аравии» и приглашает в свидетельницы его сестру Галю Иноземцеву (в тусовке известную как Луинирильда).
— В гарем, значит, пойдешь? — пошутил он тогда.
— Что ты! — ответила Алиса. — Он же — суфий. Им по закону только одна жена положена. Они, даже если овдовеют, во второй брак не вступают.
Митрандиру это еще тогда показалось странным, но он промолчал.
… Свадьба была необыкновенно пестрая. Тиллис-ибн-Расуль, свидетель со стороны жениха, был так же черноволос и голубоглаз, как и сам Эль-Аннар.
— У арабов, кстати, голубые глаза считаются колдовскими, — говорила жена Тиллиса Неля, круглолицая блондинка со вздернутым носиком. — Обычно арабы людей с такими глазами побаиваются.
По-русски она говорила великолепно, чувствовалось, что это едва ли не родной ее язык.
— А вы откуда родом? — поинтересовался Митрандир.
— Я-то? Ой, смотрите, невесту выводят!
Невеста (в белом платье до пят) прикрывала лицо краем фаты.
— Ла! — замотал головой Эль-Аннар.
— Ла! Ла! — закричали Тиллис, Неля и все родственники и знакомые жениха.
— «Ла» — значит «нет», — пояснила Неля Митрандиру. — Сейчас на нее другое платье наденут и опять выведут. Таков уж у мусульман обычай, — добавила она, как бы извиняясь.
Митрандир хмыкнул, сообразив, что весь этот театр является не чем иным, как демонстрацией приданого.
— Ла! — забраковал Эль-Аннар еще один наряд.
— Ла! — вместе со всеми закричал и Митрандир.
Невеста скрылась, чтобы через несколько минут появиться в новом обличье. Но и оно было отвергнуто, и Алиса вновь исчезла за дверью.
— Ты что еще придумала? — послышалось оттуда. — Ты еще в купальнике покажись!
Но Алиса уже вновь появилась в дверях — в заношенных джинсах, с финкой на ремне и в брезентовой штормовке с опущенным на лицо капюшоном.
— На'ам! — вынес окончательный вердикт Эль-Аннар.
Митрандир без подсказки понял, что это означает «да».
Алиса откинула капюшон. Длинные рыжие волосы красиво обрамляли ее лицо, спускаясь на грудь. Синие глаза лучились радостью и счастьем. И Митрандиру показалось, что никогда еще она не была такой красивой.
Впрочем, для поездки в загс ее все-таки уговорили надеть платье, так что сама церемония прошла вполне благопристойно. Арабы, вопреки опасениям, стекол не били, в воздух не стреляли и «Аллах акбар» не кричали. Лишь в тот момент, когда Эль-Аннар и Алиса расписывались в большой красивой книге с невероятно скучным названием, Тиллис громко и нараспев начал декламировать какие-то стихи.