Блотский любил ее. Васька сейчас говорил об этом, а когда-то еще раньше и Анька говорила. Вот интересно, почему они это видели, а она не замечала и лишь смеялась да отмахивалась от них?

Лешка никогда ничем не выдал своих чувств, только однажды, но Злата быстро нашла тому объяснение. Она не хотела замечать его любви, ей достаточно было и дружбы, но только сейчас стало понятно, что та особенная близость, которая есть между ними, полное взаимопонимание и доверие основаны именно на его безграничной преданности, его любви, ненавязчивой. незаметной, но неизменной.

Многое сейчас становилось ясным. Но это отнюдь не радовало, не льстило самолюбию и не повышало самооценку. Его любовь ложилась тяжким бременем ей на сердце, и придется нести этот крест, пока… Пока жизнь сама не расставит все по местам.

Сейчас ничего, кроме дружбы, Злата не могла предложить Блотскому. Пусть Дорош и не был воплощением всех ее мечтаний, но чувства к нему были настоящими, и просто так вырвать их из своего сердца она не могла. О да! Полянская понимала: не быть им вместе, когда-нибудь все закончится и им придется расстаться, но не сейчас. Сейчас она не готова была расстаться с ним навсегда. Она ворочалась с боку на бок в своей постели и все никак не могла уснуть, а холодные капли весеннего дождя упрямо стучали по стеклу…

Васька обиделся на нее и следующим утром, мрачный и сердитый, пялился в телевизор, отказываясь разговаривать. Впрочем, Злата особенно не настаивала. Приготовив завтрак и вымыв посуду, девушка оделась и вышла во двор. Дожди, которые шли последние несколько дней, растопили остатки снега, а сегодня тучи, тяжелые и низкие, разошлись, сквозь них пробивались солнечные лучи и проглядывало голубое небо. Значительно потеплело, и весна, настоящая весна, кажется, пришла к ним.

Пройдясь по двору, она увидела, что нарциссы уже заметно подросли и даже выпустили стрелки с бутончиками, да и тюльпаны отважно тянулись к небу. Тонкая травка пробивалась сквозь прошлогоднюю пожухлую траву, скворцы шумели на березе, что росла у дома.

В огороде было еще вязко и сыро, но парник уже точно можно было накрывать и сажать в нем зелень, редиску и даже огурцы. Неизвестно, какой будет весна, но пока земля не высохла, надлежало торопиться. И пока Васька не уехал, следовало бы отправить его на огород и занять работой.

Побродив еще немного по двору и оторвав веточку смородины, которая так невероятно пахла и радовала уже почти распустившимися зелененькими листочками, Злата покинула двор и вышла на улицу. Дивный мягкий свет апрельского утра разливался, казалось, в самом воздухе, слепя глаза. Легкий теплый ветерок, лаская лицо, приносил откуда-то из леса едва уловимый аромат пролесок, обычно расцветающих весной первыми и называющихся у нас подснежниками.

Деревня была безлюдна, впрочем, этому обстоятельству Злата уже давно не удивлялась. Она прошла чуть-чуть вперед, как раз до плавного изгиба дороги, поглядывая по сторонам. Мысли лениво текли, переходя от одной к другой. Девушка думала о том, как много работы предстоит после Благовещения, когда уже можно будет копаться в земле. О Пасхе, которая в этом году выпадала на середину апреля, и о Радунице, и о том, что мама с тетей Людой скоро приедут в отпуск, и снова в доме будет шумно и весело. Будет пахнуть свежеиспеченными булками, и смех и радостное возбуждение будут витать в воздухе. И мама снова будет бранить папу, а вечерами, теплыми, благоухающими, они будут собираться на лавочке…

И чем больше девушка об этом думала, чем явственнее она все это представляла, тем отчетливее чувствовала, как соскучилась по всему этому. Твердо вознамерившись позвонить родителям сейчас же, Злата собралась повернуть обратно и только сейчас заметила Лешку.

Он так же, как и она, не спеша брел по деревне. Задумчиво поглядывая по сторонам, он никуда не торопился. И несмотря на небольшое расстояние между ними, он определенно ее не замечал.

Желание развернуться и сбежать возникло в душе как бы само собой, но Злата быстро справилась с ним. Ее личная жизнь была только ее личной жизнью, и она не позволит никому вмешиваться в нее, даже Лешке.

Девушка вздернула подбородок и, засунув руки в карманы куртки, сжала их в кулачки, дожидаясь, пока парень подойдет. Она уверяла себя, что не обязана отчитываться передним, ведь никаких обещаний ему не давала, но ей стоило больших усилий не опустить глаза.

Она смогла не отвести глаза, а Лешка Блотский не смог встретиться с ней взглядом. Сосредоточенный, серьезный он остановился в метре от нее, поздоровался, глядя куда-то поверх ее плеча. В затянувшемся молчании они стояли друг против друга и не знали, что сказать. Лешка первым нарушил это гнетущее молчание. Мельком взглянув на девушку, он увидел, как решительно сжались ее губы, и вдруг понял: она сейчас развернется и уйдет, уйдет навсегда.

Она решила, что он ее обвиняет в чем-то или осуждает, или даже обижен и ждет от нее объяснений. Но она не будет ничего объяснять. Просто уйдет, и на этом их дружба закончится.

Лешка постарался изобразить на лице улыбку и, чуть отступив в сторону, предложил ей погулять по деревне. И Злата пошла. Яркий свет слепил глаза, а ветерок играл с распущенными волосами. Девушка шла, глядя прямо перед собой, и не смотрела на Лешку, а Блотский смотрел на нее чуть из-подо лба, и чем больше смотрел, тем больше убеждался в том, что поступает правильно.