Шрифт:
Он влюбился в своенравную, веселую, пленительную девушку с голубыми глазами и волосами цвета спелой пшеницы, а вчера он нашел пьяное, слабое, растоптанное существо все в слезах и блевотине. Такая она вряд ли ему нужна и, если он ее бросит, 3лата в общем-то не удивится…
Глава 14
Стоял жаркий июньский полдень. Нещадно палило солнце, а на небе уже который день ни облачка. Синее, высокое бескрайнее, как море, оно разливалось над просторами лугов полей и лесов. Легкий ветерок волнами пробегал по травам и колосящейся ржи, но и он не приносил облегчения. Воздух, казалось, просто плавился от жары, но это нисколько не беспокоило Злату Полянскую. Девушка неторопливо шла по заросшей дороге, пролегающей вдоль деревенских огородов, и срывала на ходу ромашки. Короткий цветастый топик на бретельках завязывался на узел под грудью, оставляя живот открытым. Волосы были упрятаны под косынку. Осторожно ступая, она иногда поднимала подол длинной расклешенной юбки из легкого белого шифона. Очки в белой оправе защищали глаза от слепящего солнца, а крем для загара, которым она не забывала пользоваться, — от ожогов.
Над головой кружились ласточки, в лесу кукушка кому-то снова отсчитывала года, над рожью звенел жаворонок, порхали бабочки, гудели пчелы. И было столько умиротворенности в этом жарком летнем полдне, столько красоты и ненавязчивой прелести, находившей отклик в душе девушки. Было так легко и хорошо. И ни за что, ни за какие богатства мира Злата Полянская не променяла бы этот край на что-то другое.
Хотелось упасть в колосящуюся звенящую рожь, закинуть руки зa голову и предаться безделью. Хотелось дремать под шуршание насекомых в траве, хотелось мечтать о светлом и прекрасном будущем, хотелось вспоминать о любимом и единственном…
3лата шла, вдыхая аромат ромашек, и чувствовала себя такой счастливой.
— Злата!!!
Отчаянный крик Маринки вдребезги разбил очарование летнего дня.
Полянская резко обернулась и увидела, как по огороду к ней бежит Маринка и машет руками. Сердце тревожно кольнуло, и подхватив юбку, девушка бросилась ей навстречу. Они сошлись как раз на меже, за которой начинался ее огород.
— Маринка, что? — схватила ее за руку Злата.
От волнения и быстрого бега Маринка не сразу смогла заговорить. Пытаясь перевести дыхание, она лишь махнула в сторону деревни, а потом схватила Злату за руку и потащил за собой. Букет ромашек выпал из рук Полянской и остался лежать в траве.
— Беда Златуль! — только во дворе, когда они остановились, смогла сказать Маринка.
— Кто-то умер? Кому-то плохо?
— Нет, — отчаянно мотнула головой Маринка. — Mаняшу увозят!
— Как? — ахнула Полянская. — Нo…
— Пойдем скорее. Надо что-то делать. Я не могу ее отдать. Я не хочу, чтоб ее забирали! Она моя… — неожиданно девушка схватилась за голову и заголосила.
— Маришка, постой! Нo как же так?
— Ох, Злата, пойдем скорее, пойдем, а то опоздаем… Там председательша и участковый! Злата, пожалуйста, не дай им забрать мою дочку!
— Но с чего вдруг они пожаловали? Ты разве стоишь на учете? Они приезжали раньше?
— Да это все наш депутат недоделаный! Все он выглядывает, выслушивает, а потом в сельсовете сливает информацию! А у нас, ты ж знаешь, все на виду. Он, конечно, в курсе всего, что у нас происходит! Ой, Злата, пойдем скорее! Одна ты можешь помочь! Тебя они точно послушают!
Полянская не была в этом так уж уверена, но Маринке об этом говорить не стала, понимая, что все их доводы, какими бы они ни были, проигрывают перед тем, что увидят органы опеки в доме Максимовны.
Девушки поспешно покинули двор и, взявшись за руки, вновь припустились бежать. Возле дома бабы Ариши царило суматошное оживление. Сама старушка, сидя на лавке, раскачиваясь, голосила и причитала, призывая соседей помочь. Баба Валя, стоя в калитке, что-то говорила, возбужденно размахивая руками, пытаясь остановить людей, приехавших на блестящей новенькой машине. Соседи же, баба Нина, Маськи и дачник с женой Леночкой, которая водила дружбу с бабой Валей и матронами с другого конца деревни, сбившись в кучку, стояли чуть в стороне, негромко переговариваясь, но вмешаться не пытались. Наверное, они, как и Злата, понимали бесполезность этой затеи.
— Добрый день! — запыхавшись, поздоровалась Злата Полянская. — А что здесь за собрание и что происходит? — пытаясь придать голосу уверенности, спросила девушка, глядя поочередно на всех собравшихся.
— Златуля, Маняшу хочуць забраць… — завидев девушку, пуще прежнего ударилась в истерику Максимовна,
— Злата, ды вось за дзiцяцем прыехалi… Кажуць, забiраць будуць… — Няможяа ёй быць тут! Нiякiх условiй. Сама ж бачыш… — подала голос баба Нина.
— Мы пытались их переубедить. Да толку-то… — добавила Леночка.
Представители органов опеки упорно пытались убрать с дороги бабу Валю.
— Не впущу! — приняв позу «звездочки», упрямо твердила она. — Не дам забрать девочку. Не имеете права! — стойко держала оборону баба Валя.
Маринка, не терявшая времени зря и не говоря ни слова, завернула за угол. Сквозь щели в заборе Полянская видела, как она скрылась в доме.
— Извините. — Злата подошла к ним. — А по какому вообще праву вы тут все это устроили, переполошив всю деревню? — холодно спросила она. — Максимовна больна, ей волноваться нельзя, баба Валя тоже в преклонном возрасте… А вы хотите увезти ребенка!