— Может, ты всё же не против прогуляться по школе? Тёмные пустынные коридоры, гроза за окном… самое же оно, а, Уэнсдей? — парень наклонился к её уху и как-то по-идиотски, с придыханием, растягивал слова.

— Убирайся, — подавив дрожь, резко посоветовала ему она и максимально напряглась, чтоб не обращать никакого внимания на Ксавье.

— Ну, как хочешь, — мгновение спустя входная дверь хлопнула, Уэнсдей наконец убрала пальцы с печатной машинки, а исписанный лист, не желая его перечитывать, тут же забросила в мусорку.

Оттуда тотчас донеслись шорохи.

— Вещь, не вздумай это читать, — злобно процедила она и, убедившись, что новых звуков из корзины не доносится, пошла спать.

Только она забралась под одеяло, шорохи повторились. Очень тихие, но чуткий слух уловил и их.

— Кому я сказала?! — пригрозила Уэнсдей, и больше никто в баке не копошился.

***

— Доброе утро, соседка! — Энид трясла Уэнсдей за плечо.

— Кого-то убили? Или с чего оно вдруг доброе? — девочка открыла глаза и, больше не моргая, присела.

— Первый учебный день! Поторопись, сегодня будет весело! — подруга, уже накрашенная и одетая не в школьную форму, а в какое-то идиотское розовое платье и блестящую серебряную жилетку, спрыгнула с кровати. — Будет кого напугать кислой рожей! — добавила она и умчалась.

Уэнсдей дождалась, когда её шаги стихли, и тогда переоделась в школьную форму — не видела смысла выряжаться, как Энид. Да и непонятно, как новый директор, которого ещё никто не видел, относится к нарушениям дресс-кода.

Взглянув в окно, пришлось признать, что от ночной грозы и следа не осталось: светило слишком дружелюбное солнце и воодушевлённо щебетали птицы. Уэнсдей предпочла бы и дальше слышать завывания ветра, гром и стук дождя. К сожалению, обрадовать её новым ливнем мир не спешил.

Однако, когда она покинула свою комнату и уже направлялась в кабинет химии и ядов, её привлекла странная суматоха: все вокруг оказались встревоженными, кто-то нервно шептался по углам или даже плакал. Но всё самое интересное ждало Уэнсдей на улице: остальные ученики топтались во дворе. Сотни подростков налетали друг на друга, кто-то даже кричал или громко ревел, а учителя безуспешно пытались разобраться с царящим безумием.

Ситуация стала заинтересовывать Уэнсдей, но пока ничего особого на глаза не попадалось. Может, какое-то мероприятие… в прошлый раз она приехала в середине семестра и вполне могла чего-то не знать об обычаях этой странной школы. Или ученики замыслили какой-то бунт… всякое быть может.

Игнорируя всех, она двинулась в учебный корпус, но тут до её слуха долетел вой сирен полицейской машины. Мигом остановившись, Уэнсдей увидела среди толпы шерифа. Тотчас в голову пришло осознание, что дело серьёзное. Не желая привлекать внимание отца Тайлера, она развернулась на каблуках и стала распихивать плечами студентов, пока не дошла до очага — места, вокруг которого все и столпились.

Её взгляд опустился на кровь, такую чуждую в солнечную погоду, что растекалась по тропинке и стекала на ярко-зелёный газон. Трава с жадностью напитывалась чьими-то соками.

— Любопытно… — буркнула она себе под нос.

Но переведя взор дальше, Уэнсдей застыла: на брусчатке лежала в обычной полосатой пижаме Бьянка. Её глаза оказались закрыты, как у спящей, но полосы на одежде скрылись за кровью. Коротких волос также было не разглядеть: их напитала алая жидкость из пробитого черепа. Отсутствовали кисти рук: предплечья обрывались на запястьях, и из них торчали голые кости и лоскуты кожи с мясом.

Вглядевшись в изогнутые в вечном страхе губы, в тусклую кожу и в бездыханную грудь, Уэнсдей поняла, что её подруга была мертва. Кто-то совсем недавно её убил.

— За что?! — распознала она испуганный голос Ксавье где-то в толпе.

Обернувшись к нему, Уэнсдей заметила, что парень плакал.

Грудь кольнуло чувство, которое, кажется, называлось жалостью.

========== Глава 2: На месте преступления ==========

На шее Ксавье выступили вены — он явно пытался удержать поток слёз, но те всё равно катились по его покрасневшему от перенапряжения и боли лицу. Колкое чувство в груди нарастало — почти заставило Уэнсдей подойти к парню и что-то ему сказать, хотя она и не имела понятия, что именно. Но её вовремя в реальность возвратил оглушительный звук. Он доносился словно отовсюду — не получалось найти источник.

— Прошу всех студентов проследовать на занятия. Немедленно, — по участку пронёсся спокойный мужской голос, как у куклы или чудовища из дешёвого ужастика.

Оглянувшись по сторонам, Уэнс так и не поняла, откуда и кто так настоятельно просил всех удалиться с места преступления и проследовать на занятия, словно ничего не случилось. Неужели это новый директор?

На глаза так никто и не попался: её окружали только студенты и некоторые преподаватели. Хотя многие, как безвольные пешки, повиновались голосу незнакомца и стали удаляться, взволнованно обсуждая страшное происшествие.