Глава 12

Длинные тени прошлого

— Эй, парень, я думаю, что я кое-что знаю.

— О чем это ты говоришь, Виктория?

— Я знаю кое-что. А это значит деньги. Большие деньги.

— Смотри, девочка, будь осторожна. Сама не впутайся. Может, я лучше разберу, что к чему.

Виктория засмеялась грудным довольным смехом.

— Ты жди и смотри, — сказала она. — Я уж не дам маху. Это деньги, парень, большие деньги. Кое-что я вижу, кое о чем догадываюсь. И я думаю, что догадка у меня верная.

И опять раскатился в ночи грудной и нежный смех.

— Эвелин…

— Да?

Эвелин ответила машинально, не глядя на мужа.

— Эвелин, что ты скажешь, если мы бросим все это и вернемся домой в Англию?

Она расчесывала свои короткие темные волосы и сейчас же, резко отведя руку, обернулась к нему:

— Ты хочешь сказать… Но мы ведь только что приехали. Мы пробыли на островах от силы недели три.

— Я знаю, но что ты на это скажешь?

Ее глаза испытующе и недоверчиво следили за ним.

— Ты в самом деле хочешь вернуться домой в Англию?

— Да.

— Оставив Лаки?

Он болезненно поморщился.

— Полагаю, ты все время знала, что это… продолжается?

— Да. Превосходно знала.

— Ты ни разу ничего не сказала.

— А зачем? Все это у нас уже было несколько лет назад. Мы оба не захотели разрыва. Мы решили, что будем жить раздельно, но на людях не подавать виду, — и она прибавила прежде, чем он смог ответить: — Но почему ты решил вернуться именно сейчас?

— Потому, что я вот-вот сорвусь! Эвелин, я не могу здесь больше торчать, не могу!

Уравновешенный Эдвард Хиллингдон был теперь на себя не похож. Он задыхался, руки его тряслись, а спокойное, обычно бесстрастное лицо казалось перекошенным от боли.

— Бога ради, Эдвард, что случилось?

— Ничего. Я просто хочу убраться отсюда.

— Ты безумно любил Лаки, и теперь это кончилось? Ты об этом говоришь?

— Да… Не думаю, что и ты будешь вечно чувствовать одно и то же.

— О, давай не будем сейчас об этом. Я хочу понять, Эдвард, что тебя так сильно расстраивает.

— Я особенно и не расстроен.

— Но на тебе лица нет. Почему?

— Разве не ясно?

— Нет, не ясно, — сказала Эвелин. — Давай говорить без обиняков. У тебя была интрижка с женщиной. Это случается довольно часто. Теперь это кончилось. Или нет? Может, с ее стороны еще не все кончено? Я часто думала, знает ли об этом Грег.

— Не знаю, — сказал Эдвард. — Он никогда ничего не говорит и с виду кажется вполне дружелюбным.

— Мужчины бывают невероятно бестолковы, — задумчиво проговорила Эвелин. — А, кстати, возможно, у Грега есть интерес на стороне…

— Он ведь приставал к тебе, разве нет? — сказал Эдвард. — Ответь мне. Я знаю, что приставал.

— А, да, — небрежно сказала Эвелин, — но ведь он липнет ко всем подряд. Это же Грег. На самом деле, как я понимаю, это все ровным счетом ничего не значит. Он просто доказывает свои мужские достоинства.

— Ты им увлечена? Я ведь чувствую, Эвелин.

— Грегом? Я его обожаю, и он меня забавляет. Он верный друг.

— И это все? Хотел бы я тебе верить.

— Я не могу понять, какое тебе до этого дело, — сухо сказала Эвелин.

— Я знаю, что заслужил это.

Эвелин подошла к окну:

— Я хотела бы знать, что именно тебя расстраивает, Эдвард.

— Я уже сказал тебе.

— Странно.

— Ты, видимо, не можешь понять, что после того, как все кончено, это кажется безумием.

— Я попробую. Но меня беспокоит сейчас другое. Лаки, кажется, вцепилась в тебя намертво. А она ведь не просто так себе, отвергнутая любовница. Она тигрица с крепкими коготками. Ты должен сказать мне правду, Эдвард. Это единственная возможность, если ты хочешь удержать меня.

— Если я не уберусь от нее подальше, я убью ее, — ответил он хрипло.

— Ты убьешь Лаки? Но почему?

— Потому что она заставила меня сделать…

— Что она заставила тебя сделать?

— Я помог ей совершить убийство.

Наступило долгое молчание. Эвелин смотрела на него во все глаза.

— Ты понимаешь, что ты говоришь?

— Да, но я тогда ничего не знал. Она попросила меня получить для нее у аптекаря какое-то лекарство. Я не знал… У меня и в мыслях не было, зачем ей это нужно. Она уговорила меня скопировать рецепт, который у нее был…