За девчонками из Модного дома, веселыми хохотушками.

И за Эльвирой Леопольдовной — статусной, ухоженной дамой, которая, кажется, утянет сегодня молодого Аслана в свои опытные, порочные сети. Будет он ее очередным любовником.

За остальными сотрудниками из охранного предприятия Расулова. Их мудрый руководитель общается на равных с ними и уважительно. За это крепкие парни с огнем в груди вместо сердца готовы любого разорвать на лоскуты за Давида.

И еще смотрю на много-много кого…

— Заскучала? — пообщавшись с гостями, ко мне подходит… муж.

Ах! Как же непривычно так называть Давида!

Я очень боялась связывать свою судьбу прочно с кем-то еще. Этот страх ответственности сводил с ума. Но все сомнения были зря…

Это как первый прыжок с парашютом, когда стоишь на самом краю и только от одного взгляда вниз кровь стынет, кружится голова и подкашиваются колени. И чтобы стало легче, нужно решиться и сделать один лишь шаг. Поверить в себя и поддаться воздушным потокам, кричать от адреналина, а потом, приземлившись, испытать ни с чем не сравнимый восторг!

И я сделала этот шаг, согласившись стать женой.

Признаться Давид немного обескуражил меня, сделав предложение на банкете, но теперь я ни капельки не жалею о выборе. Расулов подарил мне не только счастье, но и свою фамилию.

— Мне хорошо, любимый. Лучше быть не может.

Давид садится рядом со мной, берет за руку, рассматривая уже второе кольцо — обручальное. Оно широкое, золотое, заметное. Чтобы сразу было видно, что я теперь замужем.

— Катёна, я ведь когда впервые увидел тебя на автомойке, просто ахренел, подумал: что такая красивая девочка забыла в преисподней Суворова? — со смехом признается муж.

— Да ну? — удивляюсь я. — Что-то по тебе не заметно было. Зашел весь такой важный, деловой, недосягаемый. Я даже испугалась тебя.

— Это у меня защитная реакция. А в башке на тот момент крутилось навязчивое желание разбить разделявшее нас стекло, закинуть тебя на плечо и унести. Но я понимал, что это было бы незаконно. И Суворов потом орал бы из-за порчи имущества.

— Поразительно.

— Я же тогда еще наклонился к тебе, чтобы оказаться немного поближе.

— А я не поняла такого флирта. У меня вообще под столом тряслись коленки от страха. А когда Коля испортил твою машину, подумала, что ты меня убьешь.

— Нет, не убил бы. Я бы тебя и пальцем не тронул. Я переживал, не закапал ли полы слюной, как бульдог, глядя на тебя. От этого и говорил, то что не думал о тебе на самом деле. Я же не знал, что ты свободна. Решил, что такая девушка не может быть одна, поэтому предпочел держаться подальше. Но как бы ни уговаривал себя, не получилось.

— Вот и славно, что не получилось! — поглаживаю мужа по щеке. — Жаль, что для людей не придумали какие-нибудь опознавательные браслеты. Цветные, как светофоры. Например, если красный браслет, то не нужно подходить. Желтый — можно попытаться, а уж когда зеленый… Глядишь, и заморочек бы поубавилось.

— Какая ты выдумщица. Отправь свое предложение президенту…

Я улыбаюсь и кладу голову на плечо Давиду. Хорошо-то как… Пусть вся моя жизнь пройдет только с положительными эмоциями.

— …Ты почти ничего не ешь, — замечает Давид мою нетронутую тарелку с салатом. — Ты нормально себя чувствуешь?

— Мутит немного. Я волновалась перед свадьбой.

Муж поддевает вилкой кусочек слабосоленого лосося и подносит к моему рту:

— Это из-за голода.

Но я, вдохнув запах рыбки, морщусь. Желудок будто сжимается, а к горлу подкрадывается тошнота.

— Я на минутку!

Резко вскакиваю из-за стола и почти бегу в уборную.

Залетев в нее, открываю кран и припадаю к раковине. Глубоко дышу, и тошнота почему-то исчезает. Мне снова хорошо.

Что за чудеса?

Это какое-то странное и новое для меня состояние.

Такого раньше не было.

А может… я беременна?

Невольно прикасаюсь к животу.

Вдруг мой крохотный ангел все-таки решил прийти? Вдруг теперь ему нравятся и мама, и папа и он решил, что настало время?

Завтра же с утра пойду за тестом, а когда узнаю результат, если он будет положительным, расскажу Давиду.

Закрываю вентиль на кране и уже собираюсь выйти, как слышу голос Суворова по ту сторону двери. Захар стоит в коридоре между женским и мужским туалетом.

— Ира, я же сказал тебе не звонить. Не надоедай мне. Обсудим все позже…

Моя ладонь на дверной ручке крепче сжимается, когда я догадываюсь, с какой Ириной общается Захар. Я знаю только одну.

— …Я не приеду. Не жди, — продолжает он.