Безенцов кричал петушиным голосом, и даже Дымов ругался. Снова читали флаги и рылись в книге, но получалось то же самое. Наконец остальные суда подняли "Ясно вижу" до половины. Это значит: "Вижу, но не понимаю". Тогда "Знамя" спустил свой сигнал и поднял флаги в обратном порядке.

За "знаменских" знаменитых сигнальщиков чуть что по шее не надавали! И при воспоминании о такой несправедливости Васька даже съежился от злости.

– Здорово, сынок!
– вдруг сказал за его плечами голос Ситникова.

Васька исподлобья оглянулся, но промолчал. Разговаривать было не о чем. Даже с Ситниковым.

– Полагается отвечать "здравия желаю", - спокойно сказал Ситников и сел рядом.
– Слыхал, что тебя списали. Однако ты не жалуйся: поделом списали.

Васька жаловаться не собирался, и Ситников продолжал:

– Не лезь на командира. Не разводи панику в боевой обстановке. "Продали!" - тоже выдумал, что кричать.

Васька засопел носом. Он был бессилен. Объяснять Ситникову он не мог. Выходили в бой - кричали "ура!", а вышли - получилась одна пакость. Одна радость Бе-зенцову.

– Знаю, что было, - неожиданно ответил Васькиным мыслям Ситников.
– Всю петрушку знаю. Ничего. Наука.

– "Знамя" дал сигнал следовать по способности к Кривой косе, - усмехнулся Васька.
– Последовали.., точно коровы с водопоя - кто куда. Попробуй на земле-отвозных грязнухах догнать ледоколы!

Ситников покачал головой:

– Не тот человек командовал. Матвей Вершин, первого дивизиона начальник, раньше кочегаром был и дела не знает. Однако и он ни при чем. Просто флотилия еще не сделанная.

Васька промолчал. Осуждать Вершина ему не хотелось. Вершина осуждал Безенцов. Весь поход посмеивался; хорошо распорядился товарищ начальник. Доползут корабли до белых, а те их поодиночке перещелкают. Матвея Вершина Васька не знал, но чувствовал своим.

– Пойду, пожалуй, - вдруг сказал он и нагнулся вперед, чтобы встать, но не встал. Ситников положил ему руку на плечо.

– Некуда тебе спешить. Рассказывай, как авралил.

– Нечего рассказывать.
– Васька взглянул на руку Ситникова, тяжелую и волосатую.
– Поправилась рука-то?

Вместо ответа Ситников хлопнул его по плечу.

– Выкладывай!

Ситниковская рука, очевидно, была в порядке. Васька поморщился.

– Да нечего мне...
– но передумал.
– Ну, пришли, стали стрелять. Больше "Знамя" и "Сталин", а мы смотрели. Потом на "Сталине" замок у носовой пушки вырвало. Мы рядом стояли. Видели, как раненых с бака понесли. . Потом пришли грязнухи. Постреляли и бросили. . Потом все в кучу сбились и повернули назад... Тут я ему и сказал...

– Герой!
– улыбнулся Ситников.
– И дурак, между прочим. Орешь, не разобравшись. На "Буденном" и "Звезде" пушки просели - сдали крепления. И еще трубопровод машинный перелопался, оттого что пушки над самыми машинами поставлены... На "Сталине" взрыв, а на "Свободе" поломка в машине. А кто же виноват? Безенцов твой, что ли?

Васька молча уставился на зеленую воду. От скользкой, жирной ряби его мутило, но отвернуться он не мог.

– Вот что я тебе, щенок, скажу, - продолжал Ситников.
– Если кто и виноват, так не тебе в том деле распоряжаться. Ты за своим смотри. И еще я тебе скажу: молодцы наши ребята. На недоделанных калошах в бой пошли. Пошли и повоевали что надо.

– Что надо?
– удивился Васька. Так удивился, что даже повернулся к Ситникову.

– Что надо, - спокойно ответил Ситников.
– Ты как думаешь: их на форменный бой послали? Чтоб как следует с неприятелем сразиться? Брось. Если б по-настоящему, так неготовых кораблей не брали бы. И весь штаб на судах пошел бы. А тут простая демонстрация. Пугнуть хотели белых: пять канлодок и три сторожевика - сила! И пугнули, между прочим. Преследовали они? Ничего не преследовали, а даже в Керчь смылись.
– Ситников, улыбнувшись, покачал головой.
– Белые по науке воюют, потому и пугаются. А мы напором. Нипочем они нас не побьют... После боя бросили свой десант, а Красная Армия тот десант ликвидировала. Вот тебе и все... Ты пойми, щенок, был бы ты умнее командующего, тебя бы и посадили командовать. А тебя не посадили - значит, помалкивай.

– Здорово, - сказал неубежденный Васька.
– Здорово толкуешь. Больно умный, только тоже командовать не дают.

– Накрыл, - засмеялся Ситников. Васька ему определенно нравился. С головой парень.
– Накрыл, да промазал. Командиром меня как раз назначили. Пойдем покажу.

От такой неожиданности Васька опешил. Первой мыслью было: если правда значит, не одни Безенцовы, значит, своя власть, значит, дело говорит Ситников. Но сразу же пересилила недоверчивость: а не врет?

Васька вскочил. Забыл бы свой чемодан, если бы Ситников не напомнил.

– Куда идти-то?

– А за мной.

И они пошли по железнодорожным путям. На ходу Васькино образование продолжалось. Ситников разъяснял:

– Одним напором, однако, не возьмешь. Будь у нас налаженность, бой дали бы, не только показ. Ни один враг не ушел бы. Значит, никуда еще не годимся, а когда как следует наладимся, возьмем верх.

Васька кивал головой. Теперь он все понимал. Теперь он снова хотел служить на флотилии. Но примут ли после "Разина"?

– Наши истребители, - сказал Ситников.