— Ничего нового не рождается без крови, милая. Либо твоей, либо чужой. Но я не собираюсь становится мучеником во имя чужого счастья. И тебе не позволю. А значит выбор только один, объединиться с моим отцом.

— Знаешь, ты когда-то смеялся над тем что я видела только два варианта. А теперь заявляешь что выбор и вовсе один. А что если я не хочу выбирать?

— Тогда не выбирай. Просто будь на моей стороне. Чтобы не случилось. Всегда. — произнес Айр и опустил лицо ей на макушку, вдыхая любимый запах серебристых волос.

Двери в их комнату распахнулись и туда вошла Ульма, сжимая в обеих руках небольшой, покрытый грязью и остатками шерсти, череп щенка. Лана повернулась и благодарно ей кивнула, им оставалось сделать последние приготовления к возвращению Гофарда, Хердебальда и Эбельбаха.

Отправленный в погоню за графом отряд вернулся вечером этого же дня. После того как грязные и усталые всадники вьехали в замок сопровождая едва не падающего с коня толстяка, по приказу герцога ворота были закрыты, а мост поднят. Лейнард приказал всем присутствующим в замке благородным явится в главную залу донжона для рассмотрения тяжбы сразу после этого, герцог явно успел заскучать и торопил развязку. Гофард и Хардебальд после долгой погони едва успели переодеться и поприветствовать Лану и Айра, как они все вместе, в сопровождении лангардцев спустились вниз, в подготовленный зал.

Сейчас он был лишен всей мебели, кроме резного, деревянного трона на невысоком постаменте, на котором вальяжно восседал Лейнард. Герцог лениво рассматривал лица собравшейся аристократии. рыцари поддерживающие Эбельбаха были встревожены, слухи о том что их сюзерены пытались сбежать уже разошлись и благородные шевалье были полны тревоги за свои судьбы. Лана явилась в зал одетая в мужскую одежду и при оружии, а графу Эбельбаху, оказавшемуся не в силах стоять, был предложен принесенный стул.

Поднявшись на ноги, солнцеволосый хлопнул в ладоши привлекая к себе внимания. Тихий разговоры, шелестом шмеля пронизывающие залу замолкали, уступая место полной тишине. Люди были напряжены и ждали слов герцога, а тот как будто упиваясь всеобщим вниманием некоторое время молчал, продолжая рассматривать собравшихся с застывшей на лице доброжелательной улыбкой. Наконец изящно взмахнув рукой, Лейнард прижал ладонь к груди и заговорил:

— Вам страшно. Вы в растерянности. Каждому из вас есть что скрывать. И вы боитесь наказания. Любая хорошая ложь, должна содержать в себе по крайней мере два слова правды, а потому, если вы будете лгать — помните об этом, иначе наказание будет неизбежно. Не за вранье, к нему я привык. За бесталанную скуку, что я ненавижу больше всего. — сделав театральную паузу, герцог сделал шаг вперед спускаясь с помоста и оказываясь на одном уровне со всеми присутствующими: — Но я щедр и великодушен. И готов выслушать любого из благородных господ собравшихся здесь. Ссоры и войны между моими вассалами недопустимы. А потому, конфликт должен быть разрешен. Начнем со взаимных обвинений, графиня, вам слово. — Лейнард бросил обжигающий взгляд на среброволосую.

Лана пожала плечами и вышла вперед. Солнцеголовый любое события превращал в театральную постановку. Ему были не важны факты, только яркость эмоций и событий. Вытянув руку вперед, она указала ей на Эбельбаха, рядом с которым сейчас стоял мрачный и бледный Донал. Толстяк вздрогнул, как будто в ее руке был зажат меч и едва не упал со стула.

— Когда мы ехали сюда, я считала что вы, граф, хитроумный и беспринципный мерзавец. И должна теперь извинится. Это оказалось не так. Вы всего-лишь бессильный и испуганный человек, не способный защитить не только своих вассалов и подданных, но даже членов семьи!

По залу прошелся шепот, благородные шевалье не привыкли чувствовать себя разменной монетой и распаляя их обиду, Лана продолжила:

— Совсем недавно, вы бросили рыцарей пришедших на вашу защиту, попытавшись сбежать в свои земли, так как испугались меня. Такова была ваша плата за их преданность? Вы были не способны защитить крестьян, которых грабили и убивали разбойники посланные бароном Немором! Закрывали глаза на то что их обращают в рабов и продают! Южанам, в Ларию, нашим врагам! Но хуже всего то что вы не смогли спасти даже собственную кровь, вашу внучку убитую родным дядей! Нет, граф Эбельбах, вы не мерзавец, вы попросту трус, не заслуживающий своего титула! Глупец развлекающийся в борделях и на званых вечерах Тарсфола, когда в его собственных землях полыхает пожар! — закончив говорить, Лана едва не вспыхнула от презрения и негодования, окатив ими всех присутствующих. Переведя взгляд горящих от ярости фиолетовых глаз на герцога, она воскликнула:

— Давайте заканчивать этот балаган, Ваша Светлость. Эбельбах всего-лишь трусливый глупец, а барон Донал Немор — предатель пытавшийся сбежать в Ларию и убийца! Я знаю где он убил Рейю Немор и знаю где покоится ее тело. А так же обвиняю его в смертях тех шевалье что он нанял для убийства графа Айра Лотеринга.

Донал багровый от злости, взмахнул рукой и прокричал сквозь гул толпы:

— Вы обвиняете меня графиня, но у вас нет доказательств ваших слов! Рейя сбежала из замка полгода назад и пропала. Даже если вы нашли чьи-то кости, мы уже не сможем их опознать. Где ваши доказательства моей вины?

— А у меня их нет. Но они мне и не нужны. Знаете, Донал, вам всегда было плевать на справедливость, но вы были сильны, а потому — правы. Сейчас права я. — Лана положила руку на клинок наливаясь фиолетовым сиянием. — Вызываю вас на Суд Мечом!

Лейнард помедлил пару мгновений любуясь пламенем Воли среброволосой, а потом с сожалением покачал головой.

— Это первое не-правосудие что я провожу, но все же давайте хотя-бы будем делать вид что это справедливый суд. Обвинения которые вы бросили барону Немору, не касаются лично вас, графиня. За смерть Рейи Немор, если он в ней повинен, он должен отвечать перед графом Эбельбахом. За предательство и попытку побега в Ларию, перед мной. Но я его прощаю, ибо великодушен, благороден, щедр и велико… А, я уже говорил. А за рыцарей напавших на графа Лотеринга, только перед самим графом. А потому я отказываю вам в Суде Мечом.