— Я, Саша, после института по распределению попал в деревенскую школу на севере области, там два года отпахал учителем.

— Историю детишкам преподавал? — уточнил Яковлев.

— Да если бы только ее! — хохотнул собеседник. Чокнулся кружкой с Сашей. — Ты же сам знаешь, как в деревенских школах туго с учителями. Мне кроме истории навесили еще русский язык и биологию. Так что хлебнул я там педагогической практики по горло. И романтики — тоже. Жил, как постоялец, в избе с русской печкой, хозяйка у меня была справная: козу держала, кур, огород у нее был, поэтому мы не голодали. Зато полностью отдал долг государству и теперь могу двигать по жизни дальше.

— Ну и куда лыжи навострил?

— Мне, Саша, всего двадцать пять. Как и тебе, да?

Саша Яковлев с родителями Агафьей Михайловной и Николаем Алексеевичем. [Из архива Л. Шерстенникова]

Яковлев послушно кивнул.

— Так вот. Учителем быть оно, конечно, интересно, нужное дело. Но ведь жизнь впереди такая длинная, чего же сиднем сидеть на одном месте. Хочу я теперь за Урал рвануть. В Сибирь — там большие стройки затеваются, авось и пригожусь. Может быть, даже и учиться дальше пойду — на инженера, на геолога, еще не решил.

Гриша щедро отпил из своей кружки, аккуратно поставил ее на стол.

— Ну, что это я все о себе да о себе. Ты-то где? Как с третьего курса тебя отозвали, так и пропал. — Он понизил голос: — Шпионом, что ли, стал?

Восьмилетний Саша Яковлев (крайний справа). Деревня Королево Ярославской области. 1931. [Из архива Л. Шерстенникова]

Яковлев улыбнулся:

— Ну каким шпионом? Отозвали меня на учебу в Москву, в Высшую партийную школу. Считай, по тому же профилю занятия шли, что и у нас на истфаке. Только все больше с идеологическим уклоном. Но через год школу закрыли, я вернулся в Ярославль, институт заканчивал уже экстерном. Так что специальность у нас с тобой одинаковая — учитель средней школы.

— Преподаешь?

Александр внимательно посмотрел на собеседника, словно раздумывая, как лучше ответить на его вопрос.

— Нет. Как-то не сложилось у меня с этим делом.

— Постой. Дай я угадаю. Ну куда ты мог с дипломом историка устроиться? Краеведческий музей? Областной архив? Дом пионеров?

— Давай-ка мы еще по одной, — предложил Яковлев. — Я угощаю.

Завтра многие из них уйдут на войну. И не все вернутся. [Из архива Л. Шерстенникова]

Он подозвал официантку, сделал заказ.

— Ладно, не мучайся. Все равно не отгадаешь. В обкоме партии работаю, инструктором Отдела пропаганды и агитации.

Гриша присвистнул:

— Ого! Далеко пойдешь!

Александр легко усмехнулся, потупил взор, вроде бы приняв комплимент. Потом поднял глаза на собеседника:

— А это уж как карта ляжет.

Больше они никогда не виделись.

Инструктором сектора печати в Ярославском обкоме КПСС он пробыл недолго, года полтора. Основная обязанность состояла в том, чтобы просматривать районные газеты, следить за их правильной линией. Случалось, приглашал в обком для проработки редакторов газет, которые были гораздо старше Яковлева. Журил их за допущенные ошибки, призывал не терять бдительности.

Курсант военного училища Александр Яковлев (третий слева в первом ряду). Удмуртия. 1942. [Из архива Л. Шерстенникова]

Но в итоге и сам оказался в газете — только в областной, партийной, под названием «Северный рабочий». Его туда пригласил редактор Иван Лопатин, которому понравилась принципиальная позиция инструктора обкома по вопросу о т. н. социалистическом соревновании.

Это «соревнование» в течение нескольких десятилетий оставалось одним из трендов партийной жизни. Соревноваться должны были все: доярки — у кого больше надои молока, шахтеры — кто больше нарубит угля, лесорубы, рыбаки, речники, токари, пекари… На самом деле никакого соревнования, конечно, не было, оно существовало исключительно на бумаге, в отчетах. Это и обнаружил молодой инструктор обкома Яковлев, когда его командировали в один из районов Ярославской области. Вернувшись, он так и написал в своем отчете: социалистическое соревнование в данном районе на бумаге есть, однако ни одного соревнующегося в реальной жизни нет. Более того, и на бюро обкома он это озвучил, что очень не понравилось старшим товарищам, давно привыкшим к подобным лукавствам. Яковлева призвали не терять связи с низовыми партийными организациями, глубже заглядывать в их повседневную жизнь, где, конечно, по полной программе развернуто соревнование.

Выписка из зачетной ведомости А. Н. Яковлева. 18 апреля 1947. [ГА РФ]

Партчиновники выступление молодого инструктора осудили, а вот редактор «Северного рабочего», напротив, отнесся к нему как здравый и честный человек. Он попросил Яковлева написать о липовом соревновании статью в газету, а после ее опубликования пригласил автора в штат редакции. Так Александр на следующие два года стал журналистом — заведующим Отделом пропаганды марксизма-ленинизма.

По тем временам такой отдел в партийной газете, конечно, был одним из самых главных, а его руководитель автоматически становился редакционным начальником «первого ряда», замыкавшимся на аналогичный отдел или сектор обкома КПСС.

Александр Николаевич, вспоминая то время, пишет, что это были полезные годы, насыщенные поездками по районам, знакомствами с разными людьми, их проблемами… Пишет, что публиковал в газете свои очерки, рецензии на кинофильмы, передовицы… Пишет, что частенько выпивали — то зарплата, то гонорар…