Шрифт:
– Ты стрелял в работников милиции!
– Ты охренел, Санек, да? Говорю же - стреляли в меня. Тот же самый тип, который уложил и их, - Коновалов мотнул головой в сторону лежавших на тротуаре милиционеров, возле которых деловито копошились врачи.
– Надо передать всем постам, чтобы задержали синий "Скорпио", номер наш местный, старый, четырехзначный - Василий прищурился.
– По-моему, первые цифры "шесть-один". Ловить надо этого мужика, Сань, он может убить ещё многих...
Майор покачал головой и нехотя отдал приказание одному из коллег как раз в тот момент, когда из-за угла вывернул "уазик" с сотрудниками, посланными к догоравшей "Вольво". "Бобик" объехал квартал и наткнулся на нечто очень интересное, о чем немедленно следовало доложить старшему оперуполномоченному Михееву.
– Что?
– не поверил своим ушам майор.
– Четверо? Четверо убитых? Застрелены из пистолета!? Трое сгорели? Пожарку вызвали?
Оперы не успели ничего сказать, ответом Михееву стал рев пожарной сирены.
– Он может натворить много бед, - проговорил Коновалов.
– Он уже натворил, - тяжело вздохнул Михеев.
– Но это не твое собачье дело, Коновалов!
– Майор ткнул пальцем в Толстолобика, указал на Василия и, едва сдерживаясь, чтобы не кричать, приказал: - Арестуй его.
Афиногенов сделал какое-то неопределенное движение, которое могло означать все что угодно, в том числе и - "можно, конечно, но как-то боязно".
Коновалов про свой пистолет, конечно, помнил и понимал, что повод для его ареста у Михеева имеется, но сдаваться, по своему обыкновению, не желал.
– За что?
– спросил он.
– За "пушку", - улыбаясь, пояснил Михеев.
– Двести восемнадцатую не отменили пока что! Где его пистолет?
– Не знаю!
– с искренним изумлением проговорил Толстолобик. Любой, кто видел в этот момент его лицо, мог убедиться - кличка дана ему правильно.
– Тут лежал...
На асфальте пистолета не было.
– Так где же он?!
– взвился майор.
– Нету, - проговорил Толстолобик.
– Может, эти уперли?
– добавил он, показывая на врачей, погружавших раненых в машину.
– Ты ду... бл...
– захлюпал Михеич, так и недоговорив ни одного из начатых слов, то ли не находя подходящего эпитета, то ли не решаясь в присутствии Любы как следует выругаться. А как хотелось!
– Кто взял?!
Все недоуменно переглянулись.
– Вы не это ищете?
– спросил вдруг Копайгора, нагнувшись и делая вид, что поднимает что-то с асфальта.
– Извините, что я...
– он протянул майору "вальтер".
– Это что?
– ошалело уставившись на пистолет, спросил Михеев.
– Трудно сказать, - как бы между прочим, проговорил Коновалов, который, что называется, въехал в ситуацию.
– Придется отдать на баллистическую экспертизу.
Учуяв какой-то запах, исходивший от "вальтера", Михеев непроизвольно поднес оружие к носу и поморщился. Сообразив наконец, что никакая баллистическая экспертиза тут не требуется, Александр Иванович пришел в неописуемое раздражение.
– Ты!
– довольно грубо обратился майор к Копайгоре.
– Откуда ты это взял?
– На асфа...
– состроив простодушную мину, начал Копайгора.
– Не ври мне, алкаш!
– совершенно незаслуженно оскорбил старика озверевавший Михеев.
– Не ври! Ты спрятал его пистолет?
– спросил майор старика, тыча пальцем в Коновалова.
– Ты?!
Реакция ветерана войны, рабочего с пятидесятилетним стажем Ивана Макаровича Копайгоры Коновалова уже не удивила.
– Да как ты смеешь, щенок паршивый, тыкать в меня своим поганым пальцем?!
– завопил старик и решительно двинулся на оперативника, так что тот поневоле попятился.
– Я помню, как ты ещё ссался и срался в пеленки! У твоих отца и матери, пусть земля им будет пухом, весь балкон был завешан пеленками, будто у них тройня родилась! И во дворе всегда висели, твоя мать стирать не успевала. Они-то, родители твои, были приличными людьми, посмотрели бы, какого, прости Господи, говнюка вырастили, то-то бы обрадовались!
Среди стоявших сзади милиционеров раздалось несколько довольно выразительных смешков, а в наступившей вдруг секундной паузе ктото неторопливо, спокойно, негромко, но тем не менее очень отчетливо произнес:
– Силен, ребята, был наш Михеич в свое время!
– Сейчас он, наверное, уже не тот, что был, - возразил на это предположение другой точно таким же тоном.
– Кто сказал?!
– Майор медленно повернулся на каблуках и скользнул из стороны в сторону Затуманенным яростью взглядом по лицам своих коллег: белым и смуглым, узким и широким. Все они, как один, хранили серьезное выражение, и только хитрые искорки в глазах говорили о том, что на самом деле им страшно весело и они только и ждут, какую следующую хохму отмочат новоявленные бесплатные артисты.