– Подучи историю, мальчик, - чуть-чуть начал остывать я. Не могу злиться на этого парня, что девять раз подделывал документы только для того, чтобы попасть на войну, ради совершенно незнакомых ему людей.
– Вот и поехали со мной. Покажу тебе, где на самом деле идет война, - рыкнул я и откинул на пару шагов от себя будущего Кэпа.

– Куда?

– В Европу. Или в Африку. Или в Россию. Куда доберемся по морю, там везде жарко. Поедешь?

– Роджерс! Не смей! Ты солдат вооруженных сил США!
– вскинулся Филлипс.

– Не влезай, полковник, - рыкнул я в его сторону.
– Ты свое слово сказал уже. Поедешь? Не зассышь?
– вернулся я к Стиву.

* * *

глава 9

Стив не поддался на "слабо". И я уважаю его за это.

Долг оказался выше эмоций. Ведь он же на самом деле военный. А это в первую очередь долг и обязанность подчиняться приказам. А приказ был четкий - не смей.

Но и кидаться на меня больше не стал. Я позволил медперсоналу перевязать ранение Филлипса: стрелял я аккуратно, в мягкие ткани, стараясь не задеть крупных сосудов и нервов, - ярость была еще почти под контролем. Если бы это было иначе, то пуля была бы сразу в лоб. А еще вероятнее маваши гери в мелкие брызги разнесло бы голову наглеца, разбудившего Зверя (подобное уже у меня случалось).

А Филлипс, насколько я понял, мои слова про "обижусь и вырежу" принял вполне серьезно, что очень правильно на его месте. Честно говоря, не ожидал такой его понятливости. Видимо недооценил я стимулирующую способность пули в конечность.

Он, при помощи двух дюжих парней, сопроводил меня до служебной машины. Сел в нее вместе со мной. Мы доехали до моей квартиры, я быстро покидал вещи в сумку и спустился вниз, обратно в машину.

На ней же довез до порта.

– Виктор, - нарушил он висевшее все это время молчание.
– Не хочу, чтобы ты считал нас врагами. За все правительство отвечать я не могу, но Стратегический Научный Резерв делает все, что может, чтобы эта война быстрее закончилась. "Перерождение" было одной из этих попыток, - я молча кивнул, что понял его. Затем забрал сумку и пошел к паспортному контролю. С ним говорить мне больше не о чем. Да и вообще, ближайшие лет тридцать в Америке интересов у меня нет.

Раз уж я не смог справиться со своей природой и яростью, то пусть уж она послужит во благо... Хотя, что есть "благо"?

* * *

– И вы так просто его отпустите?
– обернулся водитель машины к полковнику Филлипсу. Это оказалась переодетая в мужской костюм Пегги Картер.

– Да. Так и отпущу, - немного резковато ответил полковник.

– Но, сэр! Он же столько теперь знает! У него может быть даже формула...

– Агент!
– оборвал он ее.
– Я не обязан перед вами отчитываться!

– Простите, сэр, - сдулась Картер. Повисло неловкое молчание. Филлипс подвинул руками пострадавшую ногу и поморщился.

– Наша служба навела справки про него, - нарушил затянувшуюся паузу он.

– Сэр?
– изобразила внимание Картер.

– Это заняло очень много времени. И, можно сказать, нам повезло. Один из агентов наткнулся на похожее имя в архивах. Очень старых архивах.

– Насколько старых?
– нахмурилась Картер.

– Времен Войны за Независимость, агент.

– Похожее имя?

– Аналитики склонны полагать, что не только, - вздохнул полковник.
– Им тогда сильно заинтересовались, поэтому документов было много. В том числе портрет и словесное описание.

– Что же в тех документах?

– Что некий Виктор Крид, капрал Континентальной Армии США был удостоен "значка за военные заслуги" больше известного, как "пурпурное сердце". Награду вручал лично Джордж Вашингтон. А внимание специальной службы он привлек тем, что на поле боя рвал врагов голыми руками. Причем буквально: на левую и правую половину. Либо верхнюю и нижнюю, как уж получалось. И перегрызал глотки, тоже буквально - зубами. Причем, перекусывал и позвоночник. Более всего интересовало службу другое - его не останавливал даже ружейный залп полного каре в упор. Даже не замедлял. Бегущих с поля боя врагов, а также вражескую разведку, этот капрал отыскивал хоть под землей. Если вставал кому на след, то можно было заранее заказывать панихиду. Такой вот веселый парень.

– Но это же было сто шестьдесят лет назад. Какое отношение имеет к этому Виктору Криду?
– удивилась Картер.
– Потомок?

– Думаю, что все куда хуже, агент. Думаю, что это один и тот же Виктор Крид. Тот самый.

– Но как?

– А вы подумайте, если на нем заживают раны, может он не стареть?

– Теоретически... А что известно о судьбе того Крида?

– Кончилась война. Послонялся пару недель по кабакам и уплыл куда-то в Азию. Сами понимаете, время было неспокойное, людей за ним отправлять не стали... След потерялся где-то в Сиаме. А в Европе нынешний Крид появился в 1913-том. Поступил в Сорбонну, далее в Мюнхенский Технический, где познакомился с Авраамом Эрскином, жил с ним в одной комнате общежития. Далее Оксфорд. Оттуда недоучившись сорвался в Германию и далее к нам. Если предположить, что на момент появления в Европе ему было лет двадцать, то сейчас ему сколько?

– Сорок девять.

– Выглядит он на полтинник?

– Нет. Двадцать два - двадцать пять максимум.

– Напомню, в бумагах был портрет того Крида. И с этим Кридом он разнится только прической. Зная все это, скажите, агент: нужен Америке такой враг? А конкретно нам с вами? Ведь с целой страной он воевать не будет, а вот конкретно с теми, кто его разозлил...

– Я поняла, сэр.

– Расскажите лучше, как самочувствие? Не просыпаются силы суперсолдата?

– С чего вдруг?
– удивилась Картер.