Иоганн достал из-за спины шприц с синеватой жидкостью, подошел, и, не тратя времени даром, вколол мне его прямо в сердце через грудную клетку.

– Вито-лучей у меня нет, - ухмыльнулся он.
– Но я нашел им неплохую замену, - сказал и картинно щелкнул пальцами. По этой его команде двери в лабораторию распахнулись и под руководством коротышки в очках дюжие молодцы вкатили некий аппарат с подозрительно знакомым по фильмам о Кэпе светящимся кубом в центре.

А дальше был свет и БОЛЬ...

* * *

глава 15

Я плавал в забытьи и это было блаженством. Мне казалось, что я плыву по бескрайнему, огромному космосу. Кругом было темно, но это не пугало. Редкие искорки тусклых звездочек создавали некое ощущение движения в этой бесконечной пустоте. Не было ни страха, ни боли, ни ярости, ни ненависти, ничего. Только умиротворение и пространство. Пространство и спокойствие...

Это было божественно приятно.

Но к сожалению, все кончается. Кончилось и это состояние. Я начал приходить в себя. Но знаю точно одно - теперь я не боюсь смерти. Когда бы она не настала. Ведь, когда я умру, я вернусь туда. Туда, где есть эта беспредельность и умиротворение. Возможно будет и что-то еще. Не знаю, но теперь не боюсь.

* * *

– С новым рождением, мистер Крид, - раздался голос Иоганна.
– Это не преувеличение. Вы были мертвы около пяти минут. Сердце не билось. Дыхание отсутствовало. Зрачки не реагировали на свет. Клиническая смерть, как еще называют это состояние, - голос был неприятно громким. Освещение в комнате слишком ярким. Запахи слишком насыщенными. Тело покалывало, словно тысячами иголочек.

– Долго...
– прохрипел я.
– Долго я... без сознания?
– язык ворочался с трудом, но немец меня понял.

– Семьдесят восемь часов, мистер Крид, - ответил Шмидт.

– И... как?

– Что именно?

– Остался... человеком?

– А вы им были?
– саркастически улыбнулся он.

– ...человекоподобным, - поправился я. Вопрос действительно интересовал, ведь посмотреть на себя я был не в состоянии.

– Не переживайте, остались, - хмыкнул он.

– А вообще?

– Результат интересен, но я разочарован: ускорение регенерации всего на пятьдесят процентов. Плотность тканей - на сорок. Твердость когтей - сорок пять. Волосяной покров выпал полностью. Мышечная масса уменьшилась на пятнадцать процентов. Рост уменьшился на два сантиметра. Клыки также немного уменьшились в размерах. Прирост есть, но чуда не произошло. С первым применением сыворотки не сравнить. Жаль, многообещающий был опыт.

– Чем же? Ведь формула у вас не Эрскина, та, что он применил на Роджерсе, а ваша, та, что вы испытали на себе, герр Шмидт, - решил поддержать разговор я. Все равно ведь спалился, а быть "животным" слегка утомило за эти месяцы.

– В том-то и был весь интерес!
– отозвался Иоганн.
– Судя по моим данным, окончательная формула Эрскина была слабее. Этот трус искуственно ослабил действие сыворотки после "неудачных", по его мнению, испытаний на мне. То, что вы называли с ним "сывороткой суперсолдата" - слабо подкрашенная водичка в сравнении с нашей первоначальной разработкой. Наша действовала сразу без всяких вита-лучей. Вот мне и стало интересно, что будет, если совместить обе формулы на одном испытуемом.

– Огорчу вас, герр Шмидт, - растянул губы в невеселой улыбке я.
– Формула Эрскина на мне не испытывалась. Я - природный мутант, как и предполагал доктор Клаус.

– Не правда, - спокойно ответил он.
– Анализы показывают явные следы изменений вашего организма.

– Это постарался Иссей. Думаю вы его знаете.

– Маг? Удивительно. Его работа впечатляет, - задумчиво проговорил он, рассматривая меня. И взгляд его мне не нравился. Иоганн расплылся в улыбке.
– Но это означает, что опыт только начался! Пусть ослабленной сыворотки Авраама у меня нет, но вторую дозу моей версии, я изготовить могу, и изготовлю!
– с этими словами он стремительно покинул мою лабораторию и кинулся в соседнюю.

"Язык мой - враг мой" - в который уже раз пришла мысль, правильная, но запоздалая.

* * *

– Мистер Крид, - расплылся в улыбке герр Шмидт. Вот только не Иоганн, а Клаус.
– В вас погиб гениальный актер!

Я скосил на него глаза. Хмуро это сделать не получалось, так как голова была зафиксирована, а этот усатый гад стоял в неудобном для разглядывания положении.

– Но как же приятно бывает утереть нос этому выскочке из Гидры!

– Чем же?
– не утерпел я.

– Тем, что я ему говорил про естественную природу мутации, а он как тупой баран уперся в свою сыворотку. Ну и кто в конечном этоге прав?

– Вы, герр Шмидт, - признал я.

– Вот!!
– воздел он палец к потолку.

– Но вы же признали меня бесперспективным. Так он сказал.

– Я признал таковым безумное агрессивное животное, - наставительно произнес он.
– Но разумный, адекватный мутант - это же совсем другое дело!

– Чем же?

– Мутанты чрезвычайно редки. И способности их поражают воображение. А если их развивать и использовать разумно... А хотите я познакомлю вас с еще одним представителем вашего вида?