Шрифт:
Но кладу папку с пафосным и наивным заглавием, а рядом с ней записку, написанную на второй половине листа, оставленного здесь же несколько лет назад. Написанную той же ручкой и тем же почерком.
"Отдаю это тебе."
Одна короткая строчка. Это все, что было на той половине листа. Я три года думал над содержанием послания. Думал. Но эти три слова - все, на что меня хватило. Не мастак я в красивых словах.
Ну, попробуй только не оправдать оказанного тебе доверия!!! Только попробуй, Иосиф. Только попробуй...
* * * конец флэшбэка.
– Джугашвили очень опасный человек, Вик, - сказала Суо.
– Ты знал, что он учился магии?
– Не знал, - честно ответил ей я.
– Учился. И был очень неплох в ней. А потом разочаровался и ушел.
– Учился у тебя?
– уточнил я.
– Да, у меня.
– Мы пересекались в Камар-тадже?
– Насколько я помню, нет. Он со своим товарищем Гурджиевым были довольно замкнутыми молодыми людьми. Почти все время проводили в библиотеке. Идеалисты. А потом просто ушли.
– Ты следила за ними?
– Присматривала иногда. Гурджиев умер во Франции в сорок девятом. Он вовсе ударился в мистику. Общался с Гитлером. Даже учил его. До войны еще.
– А мистика и магия не одно и то же?
– удивился я.
– Нет. Магия, не смотря на всю сопутствующую ей философскую подоплеку, в большей степени прикладная область. Конкретная. Мистика же... Это то, что выходит за пределы человеческой жизни. То, что есть до рождения и после смерти...
– Вот как, - задумался я.
– Так Гурджиев был мистиком? А Джугашвили?
– Джугашвили - идеалистом. Мечтал облагодетельствовать весь мир. В магии он этого пути не нашел. Как и средств достижения. В мистике, насколько я поняла тоже.
– Поэтому ушел в политику?
– Видимо так, - пожала плечами она.
– Как думаешь, какая у него будет реакция, когда он увидит наши с тобой фотографии из Нью-Йоркской Оперы?
– задумался я.
– Трудно сказать. Он непредсказуем. Но, думаю, что никакой реакции не будет. Я - фигура вне его интересов. Он знает мои задачи, и знает, что никто кроме меня их не может выполнять. И эти задачи никак с его делами не пересекаются. А ты... Может проявить интерес.
– На хуй бы он нужен такой интерес, - проворчал я.
– Ладно, боги с ним, с Джугашвили, - вздохнула она и улыбнулась.
– Давай насладимся вечером, раз уж ты меня сюда привел. А такие разговоры портят мне аппетит. За нас?
– подняла она бокал с рубиновой жидкостью.
– За нас, - согласно поднял я свой. И какая разница, что у нее там гранатовый сок, а у меня вино?
* * *
глава 37
– Виктор, рад тебя видеть, - протянул мне руку для пожатия Говард.
– Ты звонил, сказал есть примерный расклад, - пожал я протянутую руку.
– Действительно, - вернулся он обратно к своему столу, на котором уже лежала моя, принесенная ему папка. Она была открыта.
– Проходи, присаживайся.
– Хорошо, - согласился я и прошел к предложенному креслу. Что интересно, стоящему по одну сторону стола с его собственным креслом.
– Я, вдумчиво, как следует просмотрел все принесенные тобой данные и сравнил их с тем, что уже имеется в серии и в разработке, - я согласно кивнул.
– Вот это, - выложил он десяток листов из папки.
– Уже существует на данный момент. Является передовыми, не серийными разработками, но уже есть, - я кивнул соглашаясь. Не страшно. Есть, значит хорошо, не придется тратить ресурсы на изобретение.
– Вот это, - выложил еще десятка полтора листов он.
– Можно внедрить, как рациональную оптимизацию уже ведущихся разработок с минимальными затратами, но и с достаточно малой отдачей, - я пожал плечами. Даже и не надеялся, что каждая строчка моей писанины будет на вес бриллианта. Местные ведь тоже не пальцем деланые.
– Вот это замечательные концепции, великолепные идеи, но совершенно невозможные на нынешней элементной базе, - я тяжело вздохнул - это тоже было ожидаемо. Не значит, что эти идеи я брошу, но отложить пока что придется.
– И что у нас в итоге осталось?
– поинтересовался я.
– Элементная база и логика, - развел руками Говард.
– И сети. Еще, великолепная идея с "винчестером". Ее мы попытаемся воплотить в первую очередь - память лишней не бывает.
– Что ж, уже неплохо. А что с персоналками?