Констебль осторожно поставил ящик на стол и открыл крышку. Все встали и наклонились, чтобы заглянуть внутрь.

К горлу у меня подступила тошнота, челюсть отвисла. Мне потребовалось мгновение, чтобы до конца понять, что у нас перед глазами. Это было сердце, блестевшее от запекшейся крови. А спереди кто-то приколотил к нему гвоздем записку.

Габриэль начал действовать первым. Он вытащил из кармана пару перчаток, натянул их, медленно снял листок с гвоздя и, держа перед собой, зачитал вслух:

Когда он закончил чтение окровавленной записки, повисло долгое молчание. Потом Вуд повернулся к Грейси:

– Сделайте анализ этого. Отпечатки пальцев, ДНК и прочее. Только на этот раз убедитесь, что все нормально.

– «Еще одна простится с головой», – процитировала я. – Он дал понять, что еще не закончил.

Все собравшиеся повернулись ко мне.

– Он собирается убить снова. И скоро.

Утро промелькнуло как в тумане. Как только мы получили посылку от маньяка, атмосфера в полицейском участке накалилась. Одно дело – идти по следу убийцы, осматривая места преступлений, пытаясь найти свидетелей, гадая, где он нанесет следующий удар. И совсем другое – получить посылку с человеческим сердцем.

По участку прокатилась волна еле сдерживаемой ярости. Я чувствовала ее – гнев пульсировал во мне, струился по венам гуще крови, затуманивал разум. Он придавал сил, обострял все чувства; но напряжение изматывало, любая мелочь выводила из себя. Когда Бен Патель мимоходом заметил, что мой бейджик посетителя прикреплен криво, я вскипела. Пришлось вцепиться в подлокотники стула, чтобы не наброситься на него, а мое лицо побагровело.

Поздним утром старший инспектор Вуд привел меня в комнату с голубыми стенами и с деревянными столами в два ряда. Он выделил мне место недалеко от Габриэля, познакомил с правилами и устройством полицейского участка: туалет дальше по коридору; никогда не опаздывать на совещания; траты на еду, купленную с семи утра до пяти вечера, будут возмещаться по чекам. Я кивала, пропуская мимо ушей большую часть его слов. ФБР в состоянии оплатить мои расходы.

Со своего места мне было видно, как нахмурившийся Габриэль склонился над запиской, пытаясь расшифровать ее и позабыв обо всем остальном.

Я уселась напротив, открыла ноутбук и погрузилась в историю Джека-потрошителя. Как и сейчас, лондонцы тогда ополчились на иностранцев – хотя в девятнадцатом веке полиция старалась сдерживать гнев толпы. С тех пор всё изменилось.

Пока я сосредоточенно изучала карту викторианского Уайтчепела [26] , Габриэль повернулся ко мне:

– Кассандра, я отправил вам ссылку на аккаунт жертвы в «Фейсбуке» [27] и пароль.

– Спасибо.

Я открыла электронное письмо и вошла в аккаунт с ее паролем – случайной последовательностью цифр и букв. Смотрела ее фотографии, и у меня перехватывало горло. Везде Кэтрин выглядела счастливой, почти сияющей. В свободное от колледжа время она подрабатывала на полставки инструктором по йоге. На многих фотографиях была в весьма эффектных позах: в бикини на пляже, на занятиях в позе лотоса, купаясь в свете свечей… Каштановые волосы заплетала в перекинутую через плечо рыхлую косу. В свободное время ходила в походы и ездила за город на пикники с шампанским. На снимках часто присутствовал рыжий персидский кот с комментариями о его сходстве с Уилфордом Бримли [28] . Нарядившись вчера вечером в красивое желтое платье для прогулки по Лондону, Кэтрин и не представляла, какой кошмар ее ждет.

Я с трудом сглотнула комок в горле. Не в первый раз меня охватывало отчаянное желание вернуться назад во времени и предупредить жертву, пока не поздно.

На одной из последних фотографий Кэтрин сидела на диване рядом с молодой крашеной блондинкой с пухлыми губами. Обе пили вино, улыбаясь в объектив поверх недоеденной пиццы. Когда я навела курсор на блондинку, появилось имя: Джемма Робертс. Соседка по квартире. Я кликнула на ее профиль и пролистала фотографии. На более поздних снимках Джемма слегка изменилась: неухоженные волосы с отросшими корнями, смазанная помада. От одного фото к другому она словно разваливалась на части. На одном из снимков Джемма стояла у дождливого окна, а на ее правой руке виднелась татуировка – череп под синими волнистыми волнами.

– Габриэль, – позвала я, не отрывая взгляд от монитора. – Кто-нибудь вызвал Джемму Робертс? Соседку по квартире?

– Детектив Скотт попросил ее зайти.

Я откинулась на спинку стула.

– Я хочу поговорить с ней.

В тесной комнатке для допросов мы с Габриэлем сидели напротив Джеммы. Помещение вызывало чувство клаустрофобии – обитые мягким голубые стены на тот случай, если допрашиваемый выйдет из себя, деревянные стулья вокруг пластикового стола.