— Вы с Коди ходили в «Пистолс Питс».

Это я помню.

— Сэм, девушка, с которой Гейдж пересекался раньше…

Я киваю.

— Она вернулась за добавкой. И становилась довольно напористой. Я сказала ей, чтобы она отвалила. Но она не…

Все звучит знакомо.

— Поэтому Гейдж вмешался, чтобы помочь. — Она неуверенно улыбается.

— Я… кто-нибудь пострадал?

— Нет. Если только ты не имеешь в виду эго. В таком случае — да.

Мой подбородок опускается на грудь.

— Кто…

— Не волнуйся, Лукас. Самое главное сейчас — это то, что ты в безопасности, Гейдж в безопасности, и я по-прежнему единственная, кто знает о твоей тайне.

— А мы?

— Да, у нас все хорошо.

Я выдыхаю долго и тяжело, облегчение успокаивает мое сердцебиение и напряженные мышцы.

— Спасибо. Значит, ты все еще общаешься со своим бывшим коллегой? — я втягиваю воздух от собственного обвиняющего тона.

Она со вздохом откидывается назад.

— Тревор был… — она стонет и трет лоб. — Как я могу объяснить, чтобы это не прозвучало плохо?

— Не может быть хуже того, что ты знаешь обо мне.

— Тревор и я… Он был вроде как…

— Твой парень. — Мой желудок скручивает, а кулаки сжимаются.

Ее ясный голубой взгляд встречается с моим.

— Нет, но… вроде как. Мы время от времени встречались, но ничего серьезного не было.

— А сейчас? — это не мое дело, но я не могу удержаться от желания узнать.

Она прикусывает губу.

— Хм… Сейчас он все еще чувствует, что может указывать мне, что делать, хотя я больше не работаю под его началом.

— Он был твоим боссом?

— Нет, моим продюсером. Я… э-э-э… я проработала в эфире новостей примерно секунду, прежде чем вернуться в Пейсон. Мы с Тревором познакомились в университете. У нас были схожие цели, поэтому, естественно, мы тянулись друг к другу, но у нас никогда не было эмоциональной связи, если это имеет смысл.

Я моргаю, ошеломленный новой информацией.

— Ты была репортером?

— Хотела быть. — Она наклоняет голову, изучая меня, и я заставляю себя выглядеть непринужденно, стараясь не выдать своего растущего беспокойства.

Ее наводящие вопросы, пытливый взгляд — конечно, она репортер. Возможно ли, что она знает обо мне?

Это было много лет назад, в то время она училась в начальной школе, но эта история попала в национальные новости.

Нет, она была слишком молода. Кроме того, если бы она знала, то не осталась бы со мной наедине.

— Если ты хотела быть репортером, почему сейчас здесь, работаешь на своего отца? — она самая красивая и целеустремленная женщина, которую я знаю, и не может быть, чтобы у нее не получилось, если это то, чего она хочет.

— Я облажалась. Это было очень глупо. Я позволила своим эмоциям затуманить мои суждения. Теперь больше не могу работать в этой отрасли. — Она качает головой и отмахивается от меня с грустной улыбкой. — В любом случае, хватит о…

— Ты переезжаешь в Орегон?

Воздух между нами становится напряженным, и она смотрит несколько секунд, прежде чем прервать зрительный контакт.

— Гм… Таков был план.

— Был?..

Она переводит взгляд на меня, и впервые за все время, что я ее знаю, она кажется неуверенной. Шайен заламывает руки.

— Я не знаю, что мне теперь делать.

Молча смотрю, молясь о смелости задать вопрос, что она имеет в виду под «теперь». Можно ли вообще мечтать, что она останется в городе? Мое сердце бешено колотится в груди, когда я понимаю, что не могу добровольно отпустить ее.

— Останься.

Ее глаза расширяются, а губы приоткрываются.

Я прочищаю горло.

— Мне очень жаль, я…

— Все в порядке, Лукас. Все было… — она тяжело вздыхает, — безумно с тех пор, как мы встретились. Я планировала выбраться отсюда при первой же возможности, но все изменилось, и я не знаю, что мне делать.

— Как изменилось? — слова срываются с моих губ шепотом, и я осмеливаюсь надеяться на то, на что не имею права.

— Я встретила тебя.

У меня перехватывает дыхание.

— Шай, нет…

— Не перечисляй все причины, по которым наши отношения не сработают, Лукас. Я все их знаю. — Она постукивает указательным пальцем по виску. — Они бегут по бесконечной петле здесь.

Я сломлен.

Нестабилен.

Опасен.