Шрифт:
— Здравствуйте! — окликнул я ее.
— А, пришел уже! — поставив на стол тарелку с салатом, она с улыбкой помахала рукой в ответ. — Заходи, Сёма вот-вот приехать должен — задержался.
Я прошел через калитку, оставив «Девятку» снаружи — здесь свои найдутся, вон, в домике специальном сидят. Хозяйка усадила меня в беседку, и мы с ней минуты три потрепались о погоде и Первомае, сойдясь на том, что и то, и то нас устраивает.
К дому подкатил кортеж на три «Волги», и из центральной выбрался Семен Кузьмич. С другой стороны машины вышел Высоцкий собственной персоной.
А?!
Глава 29
Семен Кузьмич, вопреки обыкновению, не улыбался. Владимир Семенович и того хуже — на его лице ясно читалось, что быть здесь он не хочет, и его откровенно прогнули. Кому такое будет приятно? Впрочем, выводы делать пока рано.
— В дом пойду, — заподозрила неладное и многоопытная Роза Михайловна. — Прохладно.
— До свидания, — улыбнулся я ей.
Она ушла в дом одновременно с появлением мужиков во дворе. Поднявшись на ноги, я помахал рукой, и получил в ответ пару кивков. Они подошли к беседке, товарищ Цвигун заявил:
— Сидите, а я переоденусь пойду, — и направился к дому.
Пожав плечами, я опустился на скамейку.
— Твоя махинация? — подозрительно прищурился Высоцкий, усевшись напротив.
— На кой оно мне? — ответил я вопросом на вопрос и подозрительно прищурился сам. — А может ваша?
— А мне на кой? — хмыкнул он, сложил руки на груди и окинул взглядом «поляну», разочарованно поморщившись.
Потому что ничего алкогольного на столе пока нет.
— Получается дедова, — развел я руками. — А на кой ему — не знаю, но догадываюсь. А вы?
— А я — знаю, — фыркнул он.
— Поделитесь?
— Дурачком перед кем попроще прикидывайся, — отмахнулся он.
— Ценит вас дед, уважает, — вздохнул я. — И на меня такое отношение проецирует: подразумевается, что мне обидно, что вы на меня дуетесь.
— Я дуюсь? — охренел от наглости Высоцкий.
— Вы же актер, — развел я руками. — Профессионально деформированы. На Первомае настолько старательно меня не замечали, что это заметили даже те, кто не хотел.
— То же мне физиогномист, — отвернулся Высоцкий.
— А мне на самом деле плевать, — продолжил я. — Я в параллельной реальности существую, специально, чтобы не напрягать никого — у меня свои дела, у творческой тусовочки — свои. Так, по делу иногда пересекаемся. Что ж, если никаких обид нет, предлагаю посидеть вечерок да разбежаться — дед больше влезать не будет, он человек совестливый, и сейчас очень грустит, что вас прогнуть пришлось.
— Меня и не такие прогнуть пытались, — ушел в стадию отрицания Владимир Семенович.
Тут из дома вышел переодевшийся в спортивные штаны, теплую тельняшку и куртку товарищ Цвигун. В руках — две бутылки вискаря, что вызвало легкое оживление Высоцкого.
— Буржуазируемся, — прокомментировал я выбор напитка.
— Сам просил, — хмыкнул Семен Кузьмич.
— А тебе не рано? — подколол меня Высоцкий.
— Х*ево мне, Владимир Семенович, — пока Председатель КГБ сворачивал крышечку, поведал я. — Учительница русского и литературы умерла, Виктория Викторовна. Беременность плохо прошла. А осеменителем мой горе-дядюшка приемный выступил, с которым я ее лично познакомил.
— Ты-то причем? — нацедил чуть-чуть в стаканы Цвигун. — Взрослые люди, сами за себя решать могут.
— Так, — кивнул я, достав из ведра с водой бутылку «Пепси». — Но все равно грустно, — разбавил содержимое своего стакана и брякнул туда пару кубиков льда из ведерка. — Вам намешать? — предложил остальным.
— Давай, а то мне много нельзя, — согласился Семен Кузьмич.
— Я лучше чистого, — отказался Владимир Семенович.
— Помянем хорошую женщину, — огласил я, и мы накатили не чокаясь. — Как там, в Иркутске? — спросил Высоцкого.
— Следишь? — хмуро спросил он.
— Товарищи следят, — покачал я головой. — А я так, подглядываю.
— Что за страна? — завладев бутылкой и налив себе половину стакана, вздохнул Владимир Семенович. — Стукач на стукаче и стукачом погоняет.
— Во Франции-то, понятно, такого нет, — ухмыльнулся я, ощущая победную поступь алкоголя по молодому и нетренированному организму.
— Есть, — неожиданно для меня признал Высоцкий. — Но только по делу, а у нас… — махнул рукой. — За Родину! — предложил тост.
— За Родину! — охотно поддержал я.
— За Родину, — присоединился Цвигун.