Из Берлина Штауффенберг отправился в Лёйтлинген, где встретился со своим братом Бертольдом и в конце августа — с Рудольфом Фарнером. Клаус сообщил им о своём решении и получил их одобрение. Впервые был поднят вопрос, что же должно стать с Германией после свержения Гитлера. К этому времени Штауффенбергу было ясно, что необходимо не только устранить Гитлера, но и ликвидировать всю нацистскую систему.

По свидетельству Фарнера, участники беседы придерживались взгляда, что в новом государстве должна царить свобода совести, что следует поощрять объединение и сотрудничество народов и что «к правлению» следует привлечь «пригодных людей из всех слоёв народа». Далее говорилось о том, что надо, «вероятно, основать народное представительство в Германии совершенно иным образом, нежели на базе политических партий прежнего типа — скажем, исходя из политических реальностей, в виде представительства общин, профессиональных групп и сообществ интересов, которые будут затем публично выступать в парламенте за самих себя и достигать своих целей открыто, а не окольными путями, в результате сделок с преследующими собственные интересы партиями или торга с ними». Затем речь шла о том, «что необходимо основывать отношения между предпринимателями и работниками на их совместном труде и общей ответственности по отношению ко всему обществу и к чувству человечности каждого в отдельности». Техника, промышленность и хозяйство должны служить человеку, а не играть порабощающей его роли135.

Эти взгляды ещё имели весьма общий характер и носили следы сословного мышления, а понятия и формулировки отражали влияние кружка Георге. Но всё же достаточно ясно было главное: братья Штауффенберг стремились к ликвидации политического произвола, к восстановлению достоинства и прав человека, к созданию подлинно народного представительства, причём насчёт характера и формы этого представительства (что после опыта с парламентами Веймарской республики и нацистского рейхстага было понятно) у них пока ясных воззрений не имелось. И наконец, они хотели во внешней политике мирных отношений с другими народами.

Примечательно, что участники этих бесед обращали внимание и на вопросы экономической политики. Они выступали за «совместную ответственность» рабочих и предпринимателей, за служение хозяйства и промышленности человеку. Даже будучи весьма абстрактными и в конечном счёте утопическими, эти представления могли послужить отправной точкой для дальнейшего осознания действительности. Это подкрепляется тем, что на встречах говорилось «о той силе, которая порождается добровольным отказом» от крупной собственности, о том, «как произвести добровольный раздел крупного землевладения, который будет происходить по инициативе самих владельцев (зачатки этого уже имеются), и послужит действенным примером, а также может привести к новым социально-экономическим формам»136. Интересны здесь не столько обсуждавшиеся возможности добровольного раздела помещичьего землевладения, который, разумеется, являлся утопией, сколько то, что оба молодых графа вообще ставили вопрос о преодолении противоречия между крупными собственниками и неимущими и даже взвешивали возможность (а быть может, и необходимость) «новых социальных экономических форм».

Всё это свидетельствует о том, что мировоззрение Клауса фон Штауффенберга достигло поздней осенью 1943 г. новой качественной стадии. Критически настроенный, но «верный присяге» офицер гитлеровского вермахта превратился в политически мыслящего человека, который желал уничтожить вместе с Гитлером и всю ту систему, преступность которой он осознал, и стремился воздвигнуть на её месте нечто новое. Хотя это новое ещё и не имело чётко выраженных контуров, существенные черты его были уже определённы. Если свести их к краткой формуле, можно было бы охарактеризовать их так: демократические права и свободы, мир, социальные реформы, призыв к имущим устранить социальные конфликты и противоречия. Здесь лежал зародыш того развития, которое неизбежно должно было привести Штауффенберга к конфликту с Гёрделером и его закулисными покровителями из среды крупной буржуазии, что и произошло в дальнейшем.

Из Лёйтлингена Штауффенберг на несколько дней поехал в Бамберг к семье. Он посвятил жену в своё решение участвовать в осуществлении планов Ольбрихта.

В начале сентября Штауффенберг уже снова был в Берлине. Официально он ещё находился в отпуске для окончательного излечения; фактически же вскоре начал подготовку к реализации плана переворота. Он поселился в квартире брата на Тицианштрассе в берлинском районе Ванзее и 1 октября 1943 г. приступил к выполнению своих обязанностей в Общевойсковом управлении ОКХ.

Тем самым для Клауса фон Штауффенберга начался новый этап его жизни — самый короткий, но самый содержательный и последний.

1 «Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung», Band 5, S. 11.

2 Речь президента ФРГ Густава Хайнемана по случаю 25-й годовщины заговора 20 июля 1944 г. «Stuttgarter Zeitung», 21. VII. 1969, S. 9.

3 «Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung», Band 5, S. 55.

4 «Концепция подготовки 4-томной «Истории Германии в годы второй мировой войны» (авторский коллектив под руководством Вольфганга Шумана). «Jahrbuch fur Geschichte», 3. Teil, Berlin, 1969, S. 30.

5 Г. Ферстер, Г. Гельмерт, Г. Отто, Г. Шниттер. Прусско-германский генеральный штаб. 1640—1965. К его политической роли в истории. М., 1966.

6 «Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung», Band 5, S. 13.

7 Ibid., S. 21.

8 Walter Ulbricht. Funfzig Jahre Kommunistische Partei Deutschlands, in: «Neues Deutschland» vom 31. 12. 1968, S. 4.

9 См. также: Wilhelm Pieck. Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf fur den Sturz der Hitlerdiktatur. Referat und Schlusswort auf der Brusseler Konferenz der KPD. Berlin, 1960; «Revolutionare deutsche Parteiprogramme vom Kommunistischen Manifest zum Programm des Sozialismus», herausgegeben und eingeleitet von Lothar Berthold und Ernst Diehl. Berlin, 1964.

10 Cm.: «Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung», Band 5, S. 128.

11 Ibid., S. 482-484.

12 «Revolutionare deutsche Parteiprogramme», S. 168.