Шрифт:
– Так что с письмом? – наобнимавшись и нацеловавшись в доволь, вернул внимание предыдущей теме я.
– Оно лежало на могиле моих родителей, на памятнике. Адресовано мне, - пожала плечами Лана и вновь взяла в руки тот самый конверт. – Стихи красивые… А что ты скажешь?
– Я? – короткая секунда «ускорения» и «анализа». – Скажу, что бумага современная, довольно дорогая, как и чернила. А вот написано всё довольно несовременным способом: натуральным гусиным пером. А, если судить по почерку и аккуратности, да ещё по всем этим симпатичным завитушкам, потрачено на него было очень много времени и усилий. В целом, кто-то серьёзно заморочился, чтобы привлечь твоё внимание, Лана.
– А как ты про перо-то понял?
– Увидел. На бумаге остались микроскопические частицы пера. Ну ты же помнишь про моё супер-острое зрение?
– Не-ет, - протянула Лана. – Про зрение ты мне не рассказывал. И насколько же оно острое?
– Ну… я могу видеть невооруженным глазом молекулы вещества… и искусственные спутники Земли в космосе.
– Молекулы?!!!
– Ну, если поднапрягусь, то и атомы… и дырки в Луне.
– Но в Луне же нет дырок?!
– Теперь есть.
– И давно?
– С того дня, как у меня прорезалось «тепловое зрение»…
– Тепловое зрение?!! Ты прожёг Луну?!!!! – вытаращилась на меня Лана.
– Ну, ты сама, отчасти, в этом виновата: разве же можно было так сильно возбуждать подростка в пубертате? – улыбнулся я и закрыл ей рот поцелуем. Жарким, сладким и долгим. Ведь воспоминания о Луне всколыхнули в памяти и те катины, что привели к появлению в ней дырок. Картины того, как Лана… в своей комнате, в своей постели… кхм. В общем, не важно.
Глава 6 микро-прода
Извините за размер - времени как-то вообще нет...
***
Любопытство – та черта женщин, против которой становиться мужчине категорически нельзя. Снесёт. Или обидится. Второе – хуже.
А Ланино любопытство этот неизвестный автор письма разжечь умудрился не слабо. Даже меня заинтриговать сумел, хоть я и проследил одним глазком, на всякий случай, его перемещения от кладбища до дома… в который он проникал довольно экстравагантным способом: через подкоп в подвал. Не простой подвал, а освинцованный подвал.
Естественно, «Алиса», по моей просьбе, собрала всю возможную информацию по владельцам и жильцам этого дома. А точнее, землевладения, ничуть не меньшего, чем у Джонатана Кента.
В принципе, ничего особенного: фермер, ортодоксальных взглядов, даже радикально ортодоксальных. Нелюдимый, скандальный, не высокого достатка, так как наёмный труд работников не использует. Женат.
Вот только ему слегка за пятьдесят, а единственный сын – мертв уже лет шесть. Других лиц подходящего под описание «кладбищенского поэта» по полу и возрасту в этом доме официально нет.
Интригующее начало, не правда ли?
Всего этого я Лане, естественно, рассказывать не стал. Но и отговаривать её от повторного внепланового посещения кладбища не стал тоже. Даже не сильно уговаривал взять меня с собой. Не уговорил. Однако, это же не значит, что я остался дома или в стороне. Конечно же я последовал за своей девушкой, правда, на достаточном удалении, чтобы не нервировать её «слежкой». У неё и без того адреналин должен аж из ушей капать: ночь, кладбище, возможный маньяк-преследователь… бодрит!
Наличие нового письма на могильном камне ожиданий Ланы не разочаровало. Да и сам отправитель присутствовал, наблюдая за действиями и реакцией девушки из-за ближайших кустов. Но, опыта ему явно не хватало, иначе бы не выдал своего присутствия так по-дилетантски банально: громко хрустнувшей под ногой веткой. Ну и дальнейшим громким треском-топотом спасающегося бегством от пьяного охотника с пулеметом на перевес перепуганного лося.
– Стой! – обратилась к нему Лана громко. Неожиданно, но беглец и остановился. – Я получила твое письмо. Оно великолепно!
– Ты и правда так думаешь? – медленно повернулся беглец. Лана медленно, опасаясь спугнут парня, подняла слетевшее с надгробия от её резкого движения письмо и вновь обратилась к его автору.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Байрон, - ответил тот.
– Как поэта? – немного удивленно спросила девушка.
– Как моего деда, - вздохнул Байрон. – А он был совсем не поэтичен…
– Зачем ты посылаешь мне стихи? – продолжила медленно и осторожно приближаться-подкрадываться к неосторожному поэту беззащитная красавица… ночью, на кладбище, в час, когда его молочным мрем накрывает туман. Что ж, настороженность парня и его готовность, при первом же резком движении с её стороны, пуститься в бегство.