Завгар задумался.

– Вообще, мне б твой самосвал завтра, на мехтоку пригодился. Не хватает там машин. Ну давай, Игорь, попробуй, – пожал он плечами, – только в две руки ты все равно не справишься. Но если дома не сидится, то копайся в коробке сколько влезет.

– – Открывая Олимпийские игры в Москве, – Серый завел какой-то анекдот, – Брежнев сказал: – 1980! О! О! О! Референт ему ответил: – Леонид Ильич! Это же олимпийские кольца, текст ниже.

Серый, Кашевой, механик и тот молодой парень, что копался в ГАЗе Серого, рассмеялись. Один Боевой, потягивая сигаретку, остался молчать и только криво усмехнулся. Когда компания увидела, как к ним приближаюсь я, то поменялась в лицах. Все нахмурились.

– Завгар велел выдать запчасти, – приблизился я, – если успею разобрать коробку сегодня.

– Знаю, – хмыкнул механик Степаныч, – говорил он мне. Но смотри, если получится, что ты сам виноват в поломке, выдам только за твой счет. Из зарплаты вычтут. Вот только как ты ее в одиночку то?..

– Без сопливых, – ответил я холодно, – а теперь мне надо с Серым, с глазу на глаз переговорить, – сказал я, заглянув в лицо Пашке.

Все переглянулись.

– Драться хочешь? – Нахмурился Серый.

– Успеем еще, если напросишься, – ответил я, и все напряглись, – но сейчас, просто поговорю.

Некоторое время Серый смотрел мне в глаза, потом отвел взгляд, щелчком выбросил окурок и сплюнул. Проговорил, потирая висок грязным пальцем:

– Ладно. Покурили. Давай, Микитка, – глянул он на парнишку, – заливай воду в систему и проверим, как работает охлаждение.

Молодой худощавый парень со светлым, но чумазым лицом и большими наивными глазами кивнул и тут же умчался куда-то за машину. Остальные с пониманием разошлись. Только механик Степаныч шепнул что-то Серому на ухо и направился к диспетчерской.

Вместе мы зашли за кузов, так, чтобы Микитка не слышал разговора. Мне-то, в общем, было все равно. Но Серый явно сторонился чужих ушей.

– Что у нас за ссора? – Начал я тут же, – забыл я. Солнечный удар поймал. Забыл и все тут. Но хочу разобраться на месте. Чтоб не таить злобу друг на друга.

– Забыл? – Недоверчиво приподнял брови Серый, – что-то мне не верится. Землицын, что ты задумал-то?

– Не люблю я дважды повторять, Серый, – ответил я, – ясно ж сказал, что хочу решить все здесь и сейчас.

Он поджал губы. Посмотрел на меня прищурившись, явно ища подвоха. Знаю я этот взгляд. Взгляд хитрого и изворотливого человека. Взгляд такого, кто очень уж не любит прямых и открытых действий. Того, кто не привык к прямолинейности. А прямолинейность, по моему опыту, против таких – первое оружие.

– А ты у сеструхи своей спроси. У Светки, – сказал вдруг Серый.

Я нахмурился.

– А причем тут Света?

Серый было открыл рот, но со стороны диспетчерской раздался крик завгара:

– Серый! Езжай давай! Время уже! Я ж говорил вам! Все личные дела за пределами гаража!

– И как тут с начальством спорить? – Хитро улыбнулся Серый.

– Ну в таком случае, – начал я, – завтра вечером у пивнушки. А не придешь, я приду, но уже к тебе домой.

Серый поджал губы и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Правда, быстро отвел глаза, зашагал прочь, к кабине.

Когда я направился к своей машине, увидел, как Боевой устало залазил в самосвал к Серому. Двигатель зарычал, и ГАЗ сдвинулся с места. Уже спустя полминуты он грохотал за пределами ворот.

Что ж. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к своей моему грузовику. Мне предстояла сложная и тяжелая работа. Завгар совершенно верно заметил, что в одиночку снять разобрать и установить коробку газона – задача не из легких. И ладно бы снять. Разборка и установка – самое сложное. Без кувалды и такой-то матери тут не обойтись.

К тому же первичный вал упрямого агрегата отказывался становиться на свое место, в диск сцепления. Не хотел присоединяться к двигателю.

Если проходишь мимо газона и слышишь, как один мужик копошится в салоне, а другой сидит под машиной, и при этом оба пыхтят и страшно матерятся, можешь быть уверен – они ставят коробку передач.

А ее ремонт – дело частое. Нередко ломался диск сцепления, и чтобы до него добраться, приходилось снимать КПП. Частой замены требовали и внутренние детали коробки. Особенно хрупкий подшипник первичного вала.

Тем не менее, я был рад приступить к такому ручному труду. За долгие годы работы юристом я устал вечно перебирать бумажки. Руки просто чесались по замысловатой работе с узлами машины.