Акме удивила загадочная улыбка фавны. «Что тут может быть забавного?» — подумалось девушке, и свежая саднящая боль подняла в ней волну гнева.

— Такова воля его, — сказала она. — Я не могу винить его.

— Но ты винишь, — заметила Провидица. — Причём обвиняешь в несбывшихся своих надеждах, в тех обещаниях, которые он давал. Подумай же: нужен ли тебе мужчина, который способен забрать то, что отдал добровольно? Это ли не бесчестье? Я тоже любила, дитя, но запомни — любовь преходяща.

Акме вспыхнула от смущения, ярости, необратимой печали, опустившейся на неё, но царица неожиданно сменила тему, проговорив чарующей глубиной своего голоса:

— Велика Сила твоя, дитя Шамаша. Душа твоя — солнце, сердце — необъятный океан. Да благословит путь твой Шамаш! Да здравствует род Рианорский!

Провидица зажглась ярким голубым светом, заполнив им обитель свою и на мгновение затопив им всё. Акме испугалась, но ощутила убаюкивающее тепло, разливающееся по всему телу. «Пусть музыка моя наполняет сердце твоё покоем и Силой», — услышала она шёпот, наполнивший всё её существо несгораемым пламенем.

Когда же нестерпимо яркое сияние погасло, Акме увидела Лорена, забежавшего внутрь и испуганно разглядывающего обеих женщин. Девушка, предупреждая дальнейшие расспросы брата, подняла руку, молча сделала реверанс и стремительно покинула обитель Провидицы.

— Что это было? — выдохнул он, догнав сестру. — Я подумал — она тебя убила… Посмотри на меня!

Акме, чувствуя, как огонь всё ещё взволнованно бурлит в ней, повернулась к брату. Тот, внимательно оглядев сестру, глубоко вздохнул, положил ей ладонь на лоб и прошептал:

— Ненормальная ведьма. Она опасна для тебя. Твои глаза снова светятся голубым.

Жаркие потоки Силы остановили своё грозное течение, и Акме смогла успокоиться.

— Благодарю тебя, Лорен. Теперь я чувствую себя хорошо.

Вместе они направились во дворец. Когда добрались до входа, Акме встретилась с внимательным взглядом сверкающих изумрудных глаз. Сердце её замерло на полном ходу, затем начало отбивать неслыханные по прыти ритмы. На площади среди других всадников верхом на гнедом жеребце сидел Гаральд Алистер в походном плаще и во всеоружии. Акме вспомнила все свои угрозы, брошенные в его сторону накануне, и помрачнела. Сын герцога лишь окинул её ледяным высокомерным взором, пришпорил гарцующего на месте коня и стремительно выехал за ворота.

Вопреки всем её ожиданиям и беззастенчивому самообману сердце Акме страшно дёрнулось и разлило по всему телу ядовитую волну боли и слабости.

— Вот и всё!.. — выдохнула девушка задрожав.

— И пусть идёт он к дьяволу! — грозно воскликнул Лорен. — Будто специально ждал, когда ты выйдешь из парка. Любит же он глаза помозолить. В нём нет чести. Он обманул тебя.

«Ах, Лорен!.. Он обманул меня дважды…» — с тоской подумала Акме, подавила губительные всполохи горечи и отчаяния, подступившие к горлу, и вместе с братом отправилась писать письмо.

Закончив писать, Акме откинулась на стуле, вновь перечитала послание и глубоко вздохнула. Письмо оказалось сдержанным. Ей было жаль, что ответа она не получит, так как будет уже далеко от Кеоса.

Акме скрепя сердце кратко поведала дяде о последних новостях при дворе, деловито распоряжалась о том, что вещам, присланным домой с данным письмом, надлежит быть распакованными и уложенными туда, где им и подобало лежать в её комнате. Она в двух строчках уверила дядю, что непременно присмотрит за Лореном, что будет скучать и что даст повод дяде гордиться племянницей. После своего благословения и просьбы помолиться за них девушка, смахнув слёзы, торопливо запечатала письмо сургучом, в сердцах швырнула его на стол, да так там и оставила до определённого часа.

После Акме, выпив успокаивающей травяной настойки, прокрутилась у зеркала битых полчаса, и, понадеявшись, что бледность её не бросается в глаза, направилась на поиски принца Арнила, чтобы поблагодарить за доброту и попрощаться. Она не могла уехать, не сказав «до свидания».

Она не отыскала принца ни в холле, ни в тронном зале, ни в комнате, где они часто завтракали и обедали, ни в библиотеке, ни в парке… И принца, и принцессы будто и след простыл, и девушка решила, что они либо уехали в город, либо вовсе покинули Кеос под давлением карнеоласского короля.

Вконец отчаявшись, Акме в необычайной тоске побрела обратно в Нелей, как у парадной лестницы увидела Хельса, только что спрыгнувшего с коня и отбрасывающего поводья конюху.

— Хельс!.. — звонко крикнула девушка и, приподняв подолы платья, поторопилась к нему.

— А, чертовка! — с широкой улыбкой воскликнул рыжебородый здоровяк; несмотря на его радушие, невооружённым глазом было видно, что он очень торопился.

— Хельс, я не задержу тебя надолго! — пообещала Акме на ходу, разжигая озорную улыбку и всеми силами стараясь не выказать своего отчаяния и печали. — Только скажи мне: где принц Арнил и принцесса Плио? Я не могу найти их, а с ними надо попрощаться…