— Получается, он мамку слушается, пока ощутимо меньше её? — уточнила я.

— Ну да, она же в случае чего как даст! — Андле сидела, как грустный суслик. После отмывания синие круги под глазами сильно выделялись на светлом лице. — Я бы его выходила, да он меня в грош не ставит. Еле как его уговорила до Рыбки* дойти. Там, в хвосте, народу нет…

*Озеро у северной границы, характерной формы.

— Да это же двадцать километров в сторону крюк!

— М-м… Говорю же — не слушается. Ладно, хоть на север не попёрся. Там у Рыбки низинки заливные есть, вкусная трава. Еле заманила. Надеюсь, он никуда не убредёт.

— Да и пускай бы шёл, — продемонстрировал похвальное демократическое равнодушие Вова.

— Он же маленький ещё! Не выживет один! Да и потом — не просто так же я его увидела во сне? Я уверена, барон — это твой зверь.

— А что он, — уточнила я, — не достиг ещё, так скажем, безопасного размера? Медведь какой-нибудь…

— Конечно! Или медведь — рога-то ещё нет, так, еле виден бугорок. Или того хуже — забредёт к ведьмакам. А там каких только тварей нет! Ни рога, ни зубов толком, неуклюжий…

— Ну, ладно! — Вова решительно встал. — Поехали смотреть твою находку.

— А если он-таки ушёл? — ну вы понимаете, кто-то же должен был это спросить. Спрошу я.

— Я местных волков поставила приглядеть! Найдём! — Андле только что не скакала от радости.

Ага. Волков. А чё — нормально, обычное дело. Поехали.

По итогу мы загрузили Вовино железо в повозку и небольшим отрядом рванули к озеру Рыбка (или Карасик, если вам так больше нравится). И я, конечно, тоже. Почему это я должна пропускать такое веселье?

Спустя четыре часа я сидела в густых кустах на окраине луговины у Рыбки и наблюдала. Мужики заканчивали упаковывать Вову в доспех. Андле пошла вперёд.

Носорожек никуда не ушёл, и волки, сдав друиде свою вахту, неслышно слиняли. Выросшая пока не в полный рост трава скрывала Андле по пояс, бедное же дитятко выглядело как всплывшая подводная лодка

Мохнатый малыш впечатлял, несмотря даже на то, что рог у него, действительно, только наметился. Приземистая вытянутая носорожья фигура казалась больше из-за лохмато топорщившейся бурой, почти чёрной шерсти. Меховые уши, торчали вверх, как у зайца (напоминая перископ и ещё больше усиливая сходство с подводной лодкой))) и периодически раздражённо подёргивались. Время от времени он поводил мордой, видимо, принюхиваясь.

Сейчас Ан что-то ему втолковывала. Бармалей фыркал.

Из-за кустов показался Вова. Андле заговорила быстрее, показывая в его сторону рукой. Зверь раздражённо дёрнул головой, взбрыкнул и понёсся в сторону закованной фигуры, ускоряясь, словно для таранного удара. Андле бежала следом, хотя могла бы и не бежать; это всё равно, что барсуку соревноваться с зайцем. Ни фига себе, неуклюжий! Скорость разгона впечатляла! Целеустремлённая меховая торпеда добежала до Вовы… которого почему-то не оказалось в точке встречи — и резко изменив траекторию движения, полетела кувырком! В стороны разлетались ошмётки травы и дёрна.

Несколько секунд ничего не происходило, потом трава заколыхалась, и подводная лодка всплыла во второй раз. Носорожек протрусил к Вове, остановился в паре метров и вытянул шею, принюхиваясь. Уши его были прижаты назад.

Не ожидал, да, что человек может так отоварить?

Друида добежала до них и шлёпнула носорога по морде, что-то ему выговаривая. Вова подошёл ближе. Так, видимо, пошло конкретное знакомство. Спустя пять минут маленький засранец уже радостно нарезал круги вокруг Вовы, примяв уже довольно большой пятак травы. Потом подошёл и ткнулся в бок с таким видом, типа: «Ну ладно, я пошутил… Я же не знал, что ты вот такой…»

Домой мы двигались не торопясь. Андле шла рядом с нашим приобретением, и, судя по лицу, пыталась что-то настроить у него в голове. Вове тоже пришлось идти пешком, чтобы не разоблачаться из доспеха. Впрочем, с его силушкой он мог бы спокойно впереди бежать. Я ехала рядом. Остальной отряд держался чуть поодаль — дитё с непривычки нервничало.

— Ну, милый, что думаешь?

— Пока он принял меня за старшего. Ну, или за главного. В доспехе я выше, по массе (опять же в доспехе) пока ещё тяжелее его. И я гораздо, гораздо его сильнее — для него это основной аргумент. Понимаешь, это как с крупными собаками — подрастая, он наверняка будет пробовать занять место вожака… альфа-самца, так скажем.

— И что делать?

— Да ничего, ещё раз получит, и все дела.

— Имя придумал?

— Машину нашу помнишь?

— Конечно! — это была одна из тех вещей, с которой мне было грустно расставаться в старом мире. Боня, родная и надёжная бонга, верой и правдой служившая нашей семье…

— Будет Боня.

— А что, хорошо! Ты ему уже сказал?

— Ага. Посмотрим, запомнил он — нет. Боня!

Носорожек насторожил свои смешные ухи и подбежал поближе. Вовка почесал ему загривок: