Инесса Францевна, конечно, удивилась, обнаружив рядом с бывшим мужем аккуратного интеллигентного мужчину в тёмных очках.

— Уже с адвокатом меня навещаешь?

— Нет, он вроде доктора. Нормально себя чувствуешь? Пойдём, прогуляемся. Есть разговор.

Женщина, немного выше своего бывшего ростом и одетая в модный спортивный костюм, поднялась с постели, на которой лежала поверх одеяла с планшетом в руках. Встала слишком легко для умирающей. Доказывала себе и окружающим: всё ОК.

А голову повязывал платок, из-под него выбилась чёрная прядь парика. Макс знал: под ним — голый череп. Волосы выпали до последнего. Как Инна сохраняет подвижность и не морщится от боли в поражённом теле — чудо какое-то. Выглядит лет на пятнадцать-двадцать старше своего возраста.

— Поговорить? — спросила она на коридоре. — Помнишь, Максим, ты КВНовскую шутку рассказывал. «Доктор, правда ли, что разговорами лечат? Тот отвечает: конечно — правда. Но если в нашу больницу завезут лекарства, то будем ещё и лекарствами». А вот таблеток от рака не изобрели.

От главного корпуса они направились к автостоянке.

— Мы куда-то едем, Макс?

— Еду я один. Очень далеко. Чтобы обеспечить будущее — тебе и близняшкам. Все свои деньги оставляю тебе. Только подпишешь пару бумаг.

Инна села на переднее сиденье неприметного «Солариса».

— Что-то темнишь ты, Макс…

Больше она ничего не успела сказать, потому что «Смит» прикоснулся пальцем к её руке, и больная моментально отключилась. Киборг запустил двигатель и тронул авто по направлению к шлагбауму на выезде.

— Это твой челнок, загримированный под машину?

— Нет. Местное произведение земной техники, на котором доберёмся до челнока. Она — вроде водовоза «Шервуш». И на ней же заедем за детьми. Максим, простые обязательства Герум выполняет всегда.

— А сложные?

— Сложные поддаются разному толкованию. Пристегните женщину. Не усыплять же мне вашу дорожную полицию, если придерётся.

Глава 2

Открыв глаза, Инесса увидела через лобовое стекло «Солариса», как над лесной поляной, совершенно пустой, вдруг начали проступать контуры чего-то сюрреалистического и довольно крупного, размером не меньше зерноуборочного комбайна. Хоть даже неспециалисту было бы ясно — этот агрегат по технической сложности на столетия опередил продукцию родного белорусского «Гомсельмаша».

— Макс… Меня перевели на более тяжёлые наркотики?

Бывший муж первым вышел из машины и открыл ей дверь.

— Хорошо поспала? Выходи.

Она отстегнулась и выбралась из салона. Размяла спину, затёкшую на неудобном сиденье.

— Ты видишь то же, что и я?

— Понятия не имею, что видишь ты. Передо мной четырёхместный челнок класса поверхность-орбита, хорошо знакомый по первому путешествию. Он доставит нас на борт космического корабля, принадлежащего федерации Герум.

Инна посмотрела на него с сожалением.

— Когда ты мне рассказывал сказки о далёкой планете Аорн, думала, готовишься стать писателем-фантастом, если придётся бросить авиацию. Оказывается, ещё до нашей свадьбы начал сходить с ума… Боже! От кого я родила.

Присутствие космического летательного аппарата не пробило стену непоколебимого упрямства.

«Агент Смит» наблюдал молча, оставаясь по другую сторону корейско-российской малолитражки. Лицо под тёмными очками не выражало абсолютно ничего.

А могло бы, подумал Макс. Женщина, бросившая мужа ещё в период беременности, потом тяжело заболевшая и висящая на шее бывшего тяжким грузом, всё равно смеет сыпать упрёками.

Даже не особо красивая. Сохранила стройную фигуру, истончившуюся из-за онкологии. Лицо если и выражало что-то, то лишь презрение.

Иногда бывает достаточно последней капли, и вот эта фраза «от кого я родила» именно ей и стала.

Максим почувствовал, что Инна ему не просто не люба — физически неприятна. Когда поправит здоровье и вдруг в благодарность распахнёт объятия, он её не примет.

Но…

Лёшенька и Даша!

Детки мои…

Вот их очень сильно будет не хватать. Всегда. Тем более, когда вырастут, услышат: папка вас бросил и сбежал. Мама и «мамадорогая» постараются.

Значит, нужно вернуться с Криона. А пока завершить начатое.

Челнок снизился и опустил трап.

— Поднимайся и заходи внутрь, Инна. Если там — деревенский нужник, с удовольствием уличишь меня в сумасшествии.

Когда за ними закрылся люк, «Смит» улёгся в одно из кресел, посоветовав следовать его примеру.