Десять минут попыток дозвониться с телефона — один в один похожего на телефон в ГП РФ и наконец им выписали пропуски и пригласили внутрь здания на второй этаж в 217 кабинет, где их встретил полковник в форме:

— А ваши уже улетели! — огорошил их полковник тем, что чуть ранее приехавшие в Москву на поезде «пермяки» уже отправлены в Чечню на самолёте.

Хотя их заверяли, что в лучшем случае они вылетят в Чечню не раньше позднего вечера, а худшем — на следующий день. Оказалось, что их встретили на Казанском вокзале и отвезли на Ходынский аэродром. Откуда ещё час назад вылетел самолёт в Моздок.

— Зашибись! И что нам делать? — опешил Герман.

— Вот вам предписание, — протянул полковник официальный бланк с текстом, печатью и подписью начальника какого-то там управления МО РФ. — Отправляйтесь на аэродром. Самолёты на Моздок вылетают почти каждый час. Покажете это предписание ответственному на аэродроме и вас отправят ближайшим самолётом в Чечню.

Герман спросил у полковника по поводу оставления их троих в одной команде, если будет какое-то распределение по районам Чечни, на что получил ответ, что группы формируются на месте.

Предоставить им транспорт, чтобы они смогли добраться до аэродрома — отказались. Пояснив, что они прекрасно доберутся и на общественном транспорте. Хорошо коленом под зад не дали…

Почесали затылки, плюнули и поймав очередную машину, уехали в сторону Ходынского аэродрома.

Пока ехали, Герман поймал себя на мысли, что ему интересно посмотреть на Ходынский аэродром, который будет закрыт в 2003 году. Именно тогда с него взлетел последний военно-транспортный самолёт. Затем аэродром почти полностью застроили жилыми домами, торговыми центрами, офисами и разбили большой парк.

Высадившись из машины у КПП на входе на аэродром, они дождались, пока караульный — старший сержант вызовет ответственного. И через пять минут подошёл капитан, тщательно изучивший их предписание, после чего пропустил их внутрь закрытой зоны. Потом довел их по улице до диспетчерской, где на первой этаже в небольшом помещении поставил свою подпись и печать на их предписании. И пригласил всех на взлётное поле.

— Вон, видите «Ильюшин»? — спросил капитан, ткнув рукой в сторону одного из нескольких самолётов, что стояли на стоянках, неподалеку от взлетной полосы.

— Видим! — ответил за всех Герман, сразу узнавший характерный силуэт самолёта ИЛ — 76, который трудно было спутать с каким-то другим.

— Идите туда, покажите предписание командиру экипажа, — сказал капитан, отдал честь и быстро куда-то ушел.

Пришлось тащиться с рюкзаками и баулами до самолёта, стоявшего метрах в ста от диспетчерской. Под конец пути зайдя сзади самолёта, где была открыта большая грузовая рампа.

С удивлением обнаружили, что почти на самом краю пола самолёта и наклонной поверхности рампы стоит обычный деревянный стол.

— О! А вы кто такие? — задал вопрос один из сидевших за столом трех мужчин. Погоны на лётной куртке которого показали, что перед ними аж целый полковник. У двух других были погоны майора и капитана.

— Прокуратура, — Герман вытащил удостоверение и предписание, и поднявшись по грузовой рампе передал документы полковнику, который быстро «пробежался» глазами по документам и вернул их:

— Из органов значит! — и указал рукой на стол. — Сейчас Жора стулья организует, — и глянул на капитана, который тут же встал и ушел вглубь грузового отсека самолёта, внутренняя часть которого была плотно заставлена какими-то разнокалиберными ящиками, покрытых брезентом.

Вернулся капитан буквально через минуту, притащив три обычных овощных ящика, которые поставил рядом со столом.

— А чего отмечаем, мужики? — Герман в это время оглядывал небогатый стол, заставленный жестяными плоскими тарелками с небогатой закуской: сало, зеленый лук, обычный репчатый лук, огурцы и помидоры.

Ну и самыми «главными» предметами на столе были два так называемых «утюжка» — две бутылки по 1.25 литра водки «Смирнов». Сейчас активно продающейся в каждом магазине страны. Имеющие определённый успех среди мужского населения из-за достаточно низкой цены. И два раза в магазин бегать не надо, м-да…

— Солнышко, — полковник показал головой на залитое солнечными лучами асфальтированное покрытие, — погода хорошая, — и мотнул головой майору, который стал быстро разливать по трём пластиковым стаканам горячительную жидкость, а потом в три новых стакана, которые жестом фокусника достал откуда-то из-под стола капитан.

— Логично! — хмыкнул Герман. — Только я…

— Что? — хмуро и подозрительно взглянул на него полковник.

— Да ничего! — махнул Герман рукой, решив не портить отношения с полковником на пустом месте. — Ну, за что пьем? — он взял в руки стаканчик, а за ним все остальные.