– Зачем?
– возразил Эомин.
– Нельзя же бесконечно жить. Это не нужно. Мы, хомо, должны уйти. Как звезды и галактики.

Динос покачал головой. Его глаза погасли. Правда сразу ударила его, как острый нож: планета Земля исчезнет. Да что там Земля - весь видимый мир! Он невольно оглянулся. Ничто не изменилось. Солнце все такое же. Вот море. Ослепительно белый песок. Тень утесов. Голоса женщин и детей. Планета, безмолвно вращаясь, плывет в молчаливом пространстве.

Динос лег на песок, перевернулся, погрузил в него пальцы. Он задыхался... Он не мог даже заплакать, так пусто было от этой утраты. Потом он резко поднялся, рассеянно кивнул Эомину и направился к прозрачному куполу трансгалактического биопередатчика-дезинтегратора.

"Он что-то затевает", - подумал Эомин и крикнул ему вслед:

– Пока Совет Галактики не вынесет решения, никто не должен знать! Слышишь?

Динос не ответил.

2

Время падало каплями, как вода с концов сталактитов. Или еще медленнее. Так казалось Эомину, пока он ожидал информации из центра Галактики. Наконец замерцал экран дальнодействия. Эомин сразу погрузился в атмосферу ожесточенных споров. Будто с головой окунулся в водоворот.

Только что говорил Урм, и теперь его изображение, отступив на второй план, слегка потускнело. Необъятный амфитеатр Совета, переполненный до краев, едва вмещался в фокусе луча. Тут было смешение всех рас и видов "хомо". Высокие и малорослые, титаны и пигмеи, человекоподобные и совсем непохожие на человека. Посланцы самых далеких звездных миров. Дети одного великого древа Жизни и Разума.

Эомин сразу увидел знакомое лицо Диноса. А вокруг - движение возбужденных лиц и жестов. "Его единомышленники, люди Действия, - иронически подумал Эомин.
– Как будто действием можно заменить мысль".

Динос сорвался с места, подбежал к трибуне. Во весь экран выросла его стремительная фигура, размахнулись густые брови, похожие на летящую ласточку. Костер в глазах горел жарким пламенем. А выше, у самого края экрана, мерцали огромные центральногалактические звезды.

– Здесь побеждает дух обреченности, - начал Динос резким, рассекающим воздух голосом.
– Но разве человек сдавался когда-нибудь? Я предлагаю борьбу! Дорогу людям Действия. Мы соберем в единый караван все планеты...

Возгласы с мест заглушили конец его фразы, но голос Диноса все же прорвался к приемнику дальнодействия:

– ... все планеты и поведем их в Мегамир. Мы пробьемся через фиолетовое смещение!

– А ты измерил его мощь?

– Это больше, чем утопия!

– Эмоции, не подкрепленные математикой!

– Объясните ему на пальцах.

Внезапно наступило молчание. Эомин напрягся. "Что там случилось?" Возбужденное лицо Диноса отступило в глубину экрана, а на его месте возник кто-то другой, смутно знакомый. Эомин вгляделся. Да, конечно. Главный астроном - с Границы. Но что принес он оттуда?

– Споры теперь неуместны, - тихо произнес ученый. Его сухое, до предела бесстрастное лицо дрогнуло. Это было неожиданно и необычно для человека из расы "хомо галактос".

– Наша обсерватория погибла!
– выкрикивал он спустя мгновение.
– Ее нет! Она просто испарилась, растаяла. Нам, немногим, кто успел уловить момент сдвига трехмерного континуума, пришлось дематериализоваться. Мы едва вырвались с Границы по лучу света. И вот я здесь... Великий удав Мегамира одним дыханием заглатывает целые миры и галактики!

Ученый умолк, ему не хватало воздуха.

По залу Совета пронеслись восклицания. И опять наступило молчание.

– Яснее, Итул, - потребовал Урм.
– Подробности. Факты. Цифры. Главное как скоро?

– Я уже сказал, - еле слышно ответил главный астроном.
– Мегамир наступает. Для него не существует предела скорости. На границах Метагалактики началось свертывание пространства-времени. Свертывание, превосходящее все масштабы и скорости. Оно не подчиняется известным нам физическим законам. Помнишь, мы читали в древних записях: "В конце концов расширение нашего мира прекратится. Красное смещение сменится фиолетовым". Так вот, сжатие Метагалактики - совершающийся факт. Может быть, через тысячу лет, а может, и завтра наш континуум вновь, как десять миллиардов лет назад, вернется к сверхплотному состоянию и взорвется.

Эомин почувствовал, как цепенеет его мозг.

– После взрыва, - устало закончил "хомо галактос", - в нашей части вселенной опять начнется расширение. Новое красное смещение. Но в каких формах будет жить материя? Нам никогда не узнать. Бесспорно только одно: возникнет новая жизнь, новые разумные миры. Но какие? Возможно, им придется решать те же самые задачи, над которыми бились мы и предшествующие поколения? Не знаю этого, но знаю, что только это и вечно. Разум, жизнь - они бессмертны... Хотя мы, хомо, должны уйти.

Казалось, холод сковал само время, остановил движение мысли. Растерянность - неведомое ранее чувство - охватила Диноса. Он безотчетно посмотрел вверх. Над выгнутым краем амфитеатра склонилась прозрачная ночь, сверкающая звездами. И она словно омыла его душу своей невозмутимой благожелательностью. Динос понял, что есть предел всему, даже его самоуверенности.

– Что же делать?
– прошептал кто-то позади.

– Вот это мы и должны решить, - отозвался Урм, изощренным от природы слухом уловив слабый возглас.