Они достойны того, чтобы я обратился сразу к двум печатям.

— Нильф, ответь на мой зов, порази моих врагов… — прошептал я одними губами, втыкая меч в землю и поднимая обе ладони к небу.

Пока можно колдовать, надо колдовать. Помахать мечом всегда успею, наручи насытились, черное пламя успокоилось и ждет моих команд.

Облака над моей головой закружились в страшном вихре, и пока ни один из рейнджеров не понял, что происходит, сразу двоих лучников поразило черными молниями-стрелами, сорвавшимися из эпицентра бури.

— В атаку! Сбейте заклинание! — услышал я крик Эрегора, который тоже видел, что я сейчас делаю.

Приказ командира — закон. Рейнджеры, игнорируя гончих, чье число выросло до семи тварей, бросились ко мне. Интересно, говорил ли им Эрегор, что они сейчас умрут? Ведь заклинание эльфа все еще было не готово…

Высвободив еще несколько молний и убив еще одного лучника, я наконец-то опустил руки и схватился за рукоять меча. Как раз вовремя — один из рейнджеров уже занес свой клинок для удара, метя мне прямо в шею. Это должен был быть довольно мощный и чистый удар, может быть, он бы даже сумел отделить мою голову от тела, но я не дал эльфу такого шанса. Насмешливо посмотрев на оскалившегося противника, я отклонил удар эльфа в сторону, а сам, напитав огнем наруч, ударил незадачливого рейнджера кулаком в грудь.

Черное пламя моментально окутало фигуру эльфа, пожирая одежду, кожу и плоть. Пламя не спешило, оно подпитывалось не только кровью, но и страданиями своей жертвы, передавая силу проклятой броне. Рано или поздно оно доберется и до костей, при этом эльф все еще будет жив, на самой грани между агонией и смертью.

Прочие рейнджеры даже не взглянули на павшего товарища — просто переступили через воющего и катающегося по снегу и камням эльфа и молча бросились в атаку.

Началась свалка и рубка. Я и мои демоны против рейнджеров лесов Н’аэлора. С каждым убитым эльфом я был на шаг ближе к победе, но в тоже время росла и угроза со стороны Эрегора. Я слишком долго размахивал клинком, почти позабыв о проклятых жрецах и темном маге, пока они не стали умирать один за другим. Я чувствовал, как проливается их кровь, как их души отходят к богине Нильф.

Все звуки вокруг пропали, а после стали исчезать и окружающие меня предметы. Сначала растворились горы и небо, после — исчез лес вокруг дороги, просто будто бы пропал из виду. О нет, Эрегор! Ты не посмеешь! Не тебе заключать меня в клетку!

Это было элегантное решение, если подумать. Эльф понимал, что не может меня убить, он даже не пытался. Слишком силен был его страх передо мной. Но вот заточить в сфере пустоты, на время вычеркнуть меня из мироздания, чтобы оставшимися силами прорваться к башне и забрать девочку… Я посмотрел туда, где сейчас с ритуальным ножом в руке стоял советник Ирен, окруженный телами мертвых жрецов.

Они знали, на что шли, создать такую тюрьму можно только в случае добровольной жертвы. И они встали на колени в вершинах квадрата и позволили Эрегору вскрыть им глотки. Немыслимо для эльфов! Безрассудный шаг со стороны Эрегора, ведь народ Вечных Лесов никогда не простит ему то, что он сделал. Кровь темных священна, а убийцы собратьев считаются худшими преступниками. Даже если это убийство было совершено во время ритуального жертвоприношения и с одобрения самой королевы. Им пришлось прибегнуть к четвертой печати, почти такому же мощному и дорогому в плане расхода сил заклинанию, как и мой голем. А Эрегор навсегда запятнал себя кровью своего народа.

В последний момент я успел пронзить своим мечом грудь одного из рейнджеров, щедро оросив его кровью свой клинок. А после все вокруг окончательно пропало. Заклинание Эрегора сработало, отрезав меня от реального мира.

Он все же сумел перехитрить меня.

А это значит, мне надо как можно скорее выбираться отсюда. Я не могу позволить им пленить Лиан, пусть я пока и не знаю, чем она так важна. Но я это обязательно выясню.

Глава 12

Десять тысяч страниц

Попасть в сферу пустоты — тяжелое испытание. Полностью отрезанный от мира и света, в кромешной тьме, ты не слышишь даже шума собственного сердцебиения, не можешь дышать, а любое движение — лишь иллюзия действия, которая растворяется в пустоте. Здесь нет верха и низа, здесь нет света и ощущения времени, здесь нет самого мироздания, ведь клетка находится за его пределами.

Обычный человек довольно быстро теряет тут рассудок и даже те, кто пережил это изгнание, редко могут рассказать о своих ощущениях. Самое главное — не потерять себя. А значит, надо считать, это сможет уберечь разум от тотального безумия, даст ориентир, даст надежду.

Раз, два, три, четыре, пять…

В часе чуть больше трех с половиной тысяч секунд, которые я буду проговаривать про себя. Почему примерно? Потому что я буду ускоряться или замедляться, от этого никуда не деться. Для точного измерения времени нужны гномьи часы, так что я могу отслеживать период своего нахождения в клетке лишь приблизительно.

Тысяча сто десять, тысяча сто одиннадцать, тысяча сто двенадцать…

Учитывая мощь, которую успели собрать наручи, а также мою собственную силу, сфера разрушится через два-три часа. Невероятно долго для обычного человека, довольно неприятно, но терпимо, если ты Повелитель демонов. Сфера не приспособлена для того, чтобы содержать в себе материальные объекты, ее главная цель — сковывание душ. Клетка — это наказание для тех, кто за свои преступления не заслужил даже посмертия. Наверное, мои враги хотели бы увидеть мою душу именно в клетке, а не в руках Нильф, но я пережил не только их самих, но и их потомков, государства и даже легенды. Как многие помнят о королеве двух Народов Элантриэль? Даже сказка уже выветрилась из памяти жителей Менаса, только некоторые эльфы вспоминают эту красивую легенду, когда прочие истории для детей уже опостылели маленьким слушателям. Кое-кто в курсе, что Скалы Армина ранее были цветущими Садами, но вот что именно их уничтожило — без понятия. Даже сами эльфы уже стали забывать свою историю, ведь свидетелей тех событий почти не осталось. Многие погибли в боях, многие ушли из жизни сами. Такие как я предпочитают не трепаться о прошлом, а жить в настоящем. Если бесконечно оглядываться назад, рискуешь навсегда там и остаться, увязнуть в горечи сожалений и вязком болоте несбывшихся сюжетов. Нет, я не позволю этой трясине засосать меня, сковать мой разум, как я не позволю и этой клетке удерживать меня слишком долго. Она разрушится сама собой, нужно лишь подождать.