Так было совсем недавно. Когда они перешли через ледяной барьер и, благодаря целому ряду случайностей, заняли совершенно не предназначенное для обоих место.

Реальность постоянно проверяла их с носителем на прочность. Не то, чтобы ежесекундно но, в принципе, часто и с завидной регулярностью устраивала следующие одна за одной каверзы. И, в конечном итоге, всё-таки избавилась от бывшего костью в горле и занозой в заднице, чужеродного но, при этом, мыслящего и, как следствие, очень деятельного, организма.

Правда, благодаря всё тому же случаю, а так же совокупности умений хозяина и талантов маленькой, пятилетней девочки, полностью уничтожить их не удалось. Однако, платой за сохранённые жизни, была эта, доставляющая огромные неудобства, амнезия.

Но, так как поделать биопроцессор пока ничего не мог, оставалось просто ждать. Ну и, по мере сил, помогать потерявшему память телу, ориентироваться в окружающих их обоих обстоятельствах.

Сканирующая программа, бывшая в недавнем прошлом неотъемлемой частью реципиента, как всегда, работала на полную мощность. Да, полученная информация не откладывалась в повреждённом мозгу. Но, записанная в поистине бездонные архивы памяти биопроцессора, она будет храниться вечно.

А, кое-что, например сведения о том, что на одежде одного из задержанных имеются почти невидимые частички крови, он постарается донести до хозяина прямо сейчас. Ведь, судя по биометрическим данным, принадлежали они тому ревнивому индивидууму, что пытался ударить их тело совсем недавно.

В процессе короткого контакта квазиживой сожитель успел взять образец ДНК незадачливого Пети. И теперь, правда, ориентируясь лишь по запаху, смело мог утверждать, что ставший причиной недавних злоключений санитар, явно контактировал с сидящим в обезьяннике и уже обвинённом в одном, пусть и нечаянном но, всё-таки, как ни крути, убийстве.

Совершив довольно-таки большое усилие и, преодолев неосознанно сопротивление носителя, симбиот погрузил тело в лёгкую дрёму и принялся внедрять в мозг необходимую, можно даже сказать, жизненно важную информацию. Которая, хоть и ложилась «криво-косо», но всё-таки, отпечатывалась в сознании их общего тела.

«Кстати, с музыкой всё проходило значительно легче». — Мимолётом отметил квазиживой организм. И тут же пришёл к выводу, что в случае с внушением лёгких красивых мелодий, мозг хозяина сам невольно подстраивался, ловя нужную волну.

«Прям, хоть стихами пой». — Если бы мог, криво бы усмехнулся биопроцессор. И, представив, как выводит слышные только им обоим рулады, почувствовал что-то, вроде искреннего веселья.

«Вон там сидит уби-и-ийца-а-а! Он выпачкан в крови-и-и-и»!

Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Окружающее пространство было наполнено информацией. Которую, к сожалению, повреждённый во время аварии и, поэтому так бездарно эксплуатируемый мозг, принимать отказывался напрочь.

«Хоть кол не голове чеши». — Тут же всплыло из глубин памяти симбиота.

Но, поскольку содержимое черепушки носителя в последнее время и так было предметом тёмным, и исследованию, во всяком случае им самим, пока не подлежало, то тут же засунул эту, прямо скажем, не очень-то и конструктивную мысль, куда подальше. Ибо действовать слишком поспешно тоже было «не айс».

Так или иначе, процесс запущен. Хозяин успел отметиться, как талантливый и подающий очень хорошие надежды, певец и сочинитель. Так что, предстояло немного подождать. И, всё, рано или поздно, а придёт к общему знаменателю.

— Вот он! Дрыхнет, голубчик! — Прямо над ухом раздался жизнерадостный голос старшего лейтенанта. После чего меня самым бесцеремонным образом потрясли за плечё, окончательно разбудив. — Перво-ов! Подъём, твою дивизию!

— Да, не сплю я, не сплю. — Открывая глаза и, при этом отчаянно зевая, попытался откреститься от полушутливого наезда я.

Правда, удалось это, кажется, плохо. Я бы сказал, на троечку с минусом. Во всяком случае, на слово мне никто не поверил. А в ответной фразе прозвучало столько ехидства, почти граничащего с сарказмом, что его смело можно было черпать огромной такой ложкой.

— Видим! — Коротко, но очень информативно, заверил меня дежурный. — И то, как ты не спишь! И похрюкиваний твоих с причмокиваниями тоже не слышали!

— Да, ну вас! — Хорошенько потянувшись, сделал вид, что обиделся я. — Подумаешь, задремал чуток!

— Ладно, это к делу не относится. — Прервал подначки старшего лейтенанта стоявший рядом с ним следователь из убойного. И, обращаясь к старлею, почти приказал. — Вы мне отдельный кабинет выделите. Будем этого колоть на признательные показания.