— Это займёт совсем немного времени. — Сразу же превратившись из строгой государственной чиновницы в милую и внешне безобидную девушку, успокаивающе проворковала Майя. — Пойдёмте.

«Ага, от десяти до пятнадцати». — Про себя усмехнулся я.

Так как что-то в поведении субъекта окончательно убедило меня в его полной и безоговорочной виновности. Как-то уж очень странно он себя вёл. Дёргался, потел и вообще, если можно так выразиться, источал «запах страха».

Под внимательными и настороженным взглядами раздавшейся в обе стороны, и образовавшей широкий коридор, толпы мы прошли к остальным и, едва увидев тело, мужчина вдруг разрыдался.

«Прости, Люмила, я не хотел». — На грани слышимости различил я.

Обернувшись, я внимательно вгляделся в лица остальных членов следственной группы. Но, судя по их безмятежному виду, никто ничего не понял.

«Галлюцинация»? — Удивлённо подумал я.

Но, заставивший непроизвольно дёрнуться, укол боли, напрочь опроверг мои смутные сомнения. Тихий шёпот я интерпретировал правильно. Оставалось лишь как-то получить признание. Что представлялось довольно-таки проблематичным.

Ну, не силой же выбивать, в самом деле!

Хотя, честно сказать, что, ежели бы передо мной был обычный такой, бритый наголо и весь в татуировках урка, то сомнения бы отпали сами-собой. Без зазрения совести я бы прибёг к пыткам. Так как искренне убеждён в том, что мир без подобных особей станет только чище.

Но вот бить это, тихо всхлипывающее и размазывающее по лицу сопли зачуханное чмо было… неправильно, что ли. В общем, под внимательными взглядами нашей следственной группы, мужчинка немного пришёл в себя и, вытерев рукавом лицо, вспомнил про носовой платок. В который, вытащив его из бокового кармана, и высморкался.

— Чего это вы так расчувствовались, уважаемый? — С иезуитскими интонациями поинтересовался Анатолий Викеньтьевич. — Или потерпевшая вам знакома?

— Это Людмила Силаньтевна Грибина. — Не стал отпираться, теперь уже подозреваемый. — Директор нашего ювелирного магазина.

Глава 25

— Значит, с убитой вы были знакомы? — Бросив одобрительный взгляд на меня, утвердительно произнёс старший оперуполномоченный. — И, какие, скажите пожалуйста, были у вас отношения?

— Служебные. — Так, словно его ударили по лицу, дёрнулся мужичёнка. И, для верности, повтори. — Исключительно служебные.

— Служебные, значит. — В задумчивости потеребив мочку уха, пробормотал Анатолий Викеньтьевич. Впрочем, тут же снова обратив внимание на фигуранта и поинтересовавшись. — Кстати, как вас звать-величать и вообще… Кем работаете, где трудитесь?

— Работаю оценщиком в том же магазине, которым руководила Людмила Силаньтьевна. — Окончательно взяв себя в руки, информировал нас субъект. — А зовут меня Павел Петрович Агишев.

Свою фамилию он произнёс с ударением на первую букву. Что, как по мне, в общем и целом, совершенно не добавило ей благозвучности.

— Агишев, значитца. — С интересом взглянул на Павла Петровича майор. И, как будто эта здравая мысль только что пришла ему в голову, с воодушевлением предложил. — А, поедемте вы к нам, уважаемый! Попьём чайку и, заодно, расскажете, кто и за что ненавидел несчастную директора ювелирного магазина.

— З-зачем к вам? — Насторожился Агишев. — Я и здесь могу на все вопросы ответить.

— Ну, зачем же? — Не притворно удивился Анатолий Викеньтьевич. — Здесь совсем не та обстановка, чтобы записывать ваши ценные показания. Да и за телом вон, уже прибыли.

К месту происшествия и, в само деле, уже подъехала машина скорой помощи. Из которой вышли два дюжих молодца, облачённый в довольно-таки несвежие, бывшие когда-то, очень и очень давно белыми, халаты. Из чего я тут же пришёл в выводу, что к здравоохранению эти парни имеют весьма опосредованное отношение. И, скорее всего, являются работниками морга.

Погрузив труп на заляпанные чем-то бурым носилки, они затолкали их в машину и, не обмолвившись ни с кем словом, молча отбыли восвояси. Ну а мы, теперь уже впятером, забрались в потрёпанные жизнью и своеобразными, и полными всевозможных сюрпризов российскими дорогами, жигули Анатолий Викеньтьевича и, как понимаю, поехали в этот загадочный и, для большинства обывателей овеянный ореолом страшной и жуткой тайны, убойный отдел.

Который, как выяснилось после прибытия, представлял из себя три вполне обычных кабинета, обставленных довольно-таки обшарпанной мебелью.