— Ну что, гражданин Агишев? — Разогнувшись, но, пока что не трогая целлофановый пакет, победно поинтересовался сотрудник прокуратуры. — Так и будем запираться?

— А я здесь при чём? — Уже успевший прийти в себя Павел Петрович, с независимым видом отвернулся в сторону. — Ну, нашли вы в ёмкости с чернозёмом непонятный свёрток. А какое, скажите на милость, это имеет отношение ко мне?

— Умный, значит? — Недобро прищурился дознаватель. И, обрисовывая ближайшую перспективу почти уличённого убийцы, пообещал. — Ну, ничего. Посидишь-подумаешь, тогда и поймёшь, что со следствие сотрудничать лучше в любом случае.

Анатолий Викеньтьевич, тем временем, раздобыл какую-то газету и, дабы не уничтожить возможные отпечатки пальцев, аккуратно завернул находку в неё.

— Похоже, всё? — Как то устало и совершенно безынициативно поинтересовался он в пространство.

— Да, товарищ Позняков. — Ни минуты не медля, согласился сотрудник прокуратуры. — Дело мы у вас забираем так что, можете быть свободны. — Он довольно потёр ладошки и, припечатал. — Протоколы первичного допроса, а так же улики и фотографии с места происшествия, передадите нашему коллеге. Думаю, он прибудет в ГУВэДэ в течении пары часов.

«Чё за дела, бля»? — Почти выкрикнул я. — «Что значит, "забираем»?

Но, по потухшему взгляду майора, а так же увидев недобро сверкавшего глазами и чуть ли не скрипевшего зубами Василия, понял, что спорить, по крайней мере, в данном конкретном случае, бесполезно.

Глава 27

— Козлы бля! Суки ёбанные! — Весьма эмоционально выразил своё отношение ко всему происходящему Василий, когда мы уселись в машину. — Пидоры недоделанные!

— Не то слово, Вася… Не то слово… — Вяло и безъэмоционально согласился с младшим товарищем Позняков. И, с тоской посмотрев на бардачёк, почесал щёку. — Послать бы всё, да и накатить немножко.

— Да-а, неплохо бы. — Причмокивая, поддержал коллегу слегка оживившийся Василий. И тут же, душа голубую мечту в зародыше, печально вздохнул. — Но низзя-а.

И в этом его «низзя-а» была такая вселенская скорбь, что я чуть не прослезился. И, хотя пока что был далёко от всех подковёрных игр и местных периптелий, тоже почувствовал себя обманутым.

Дело-то, по-сути, раскрыла наша следственная группа. При моём, между прочим, самом, что ни на есть, непосредственном участии. А лавры и, как понимаю, сопутствующие им плюшки, получат совсем другие люди.

И поди докажи, что ты не верблюд! АбЫдна, да? Особенно, если учесть, какие терзания мне пришлось вытерпеть, чтобы, если и не изобличить то, по крайней мере, добыть косвенные доказательства вины хитромудрого Агишева.

Но, так как сделать я ничего не мог, то и не стал забивать себе этим голову. Кто я такой, когда целый майор и, как понимаю, не последнее лицо в иерархии, молча стерпел беспредел? Видимо, в этом раскладе все козыри, а так же авторитет начальника убойного отдела, меркли перед влиянием и связями хмыря, нагло отобравшего у нас победу.

«Любопытно, за что он её»? — Отстранённо подумал я об убитой.

Впрочем, без особого интереса а, скорее, просто для того, чтобы увести в сторону неприятные мысли. И так понятно, то любовная связь в стиле «подчинённый — начальник» редко когда кончается чем-то хорошим. Особенно, если в роли «слабого пола» оказывается мужчина.

Скорее всего, отлучили беднягу от тела, при этом кинув на бабки. Обыденная, вроде бы ситуация. Так как очень и очень многие граждане, строящей светлое будущее Страны Советов, так и не побороли в себе частнособственнические инстинкты.

Вот и покойная Грибова, получила за свою жадность. Ну, по крайней мере, я это предполагаю. Ведь, без особых причин на убийство никто не пойдёт.

Погоняв эти непродуктивные мысли в блаженствующей и совершенно пустой голове я, словно невзначай взглянул на Познякова, и тихонько поинтересовался.

— Товарищ майор… А что с моим вопросом?

— А-а, ну да… — Неопределённо протянул Анатолий Викеньтьевич. — И тут же, показывая что полностью в теме и ничего не забыл, скосил в мою сторону глазом. — Фотография у тебя есть?

— Откуда? — В растерянности пожал плечами я.

Хотя, сам бы мог сообразить, что для получения удостоверения нужно было озаботиться и сделать фото.

— И почему это я так и думал? — С сарказмом хохотнул Василий. И, как видно, не желая тратить время и принимать никакого участия в моей дальнейшей судьбе, попросил. — Викетьич, забрось меня в ГУВэДэ. — И, поясняя своё желание, добавил. — Надо же прокурорского хмыря дождаться. А то завоют потом… Мол, «совсем оборзели» и «никогда их не застать на рабочем месте».