— Прибыл генерал-поручик Искандер Федорович Аккерманский, — удивленным голосом сказал адъютант.

— С корпусом? — вкрадчиво спросил Капнист, уже отказываясь верить в то, что происходит.

— Так точно. Точнее, дивизией. Видимо, «дикие» все же имели потери ранее, наверное, на шведской войне, — все еще недоуменно, неуверенно, говорил адъютант.

— Благодарю, Тебе, Господи Боже наш, за все благодеяния твои, которые сызмальства до нынешнего дня над нами, недостойными, совершились… — начал вновь читать молитву Капнист.

Теперь сила, которая образовывалась, была не оборонительной, — эта мощь могла бы и до Индии дойти, если бы такая задача прозвучала. Весь хитроумный, математически выверенный план обороны стал олицетворять зря потерянное время. Василий Петрович благодарил именно Бога в происходящем, потому сейчас, преисполненный религиозностью, он считал, что за лучшее было бы еще ранее просить Бога о помощи, может Господь сподобился, и прислал помощь раньше, не пришлось бы тогда оставлять разрушенный Ереван.

Через день командующему англо-персидским войском генерал-лейтенанту Джону Мюррею было вручено предложение о капитуляции, с последующей экстрадицией англичан на родину. Так же получивший незначительное подкрепление, англичанин отказался. Началось сражение, которое, в этом был уверен и Мюррей и его персидские коллеги, должны выиграть англичане безо всяких проблем. В англо-персидских войсках уже считали, что северные трусы могут только прятаться за стенами домов и вести подлую войну, но к сражению, не готовы. Как не убеждали те немногочисленные офицеры, которые смогли прорваться к Мюррею, а ранее бежавшие подальше от проливов, что биться с русскими все равно, что ломиться головой вперед на закрытые ворота, именно англичане и начали атаку.

Английская кавалерия устремлялась на русских, не понимая, что этнически русских противников они и не видят. Перед ними русские, но другие, мусульмане и христиане из Дикой дивизии. Были в этом воинском формировании и те, чьи семьи подверглись уничтожению после насилия. Это они пришли к командующему дивизией. Даже не так: приползли на коленях, моля дать возможность отомстить, если уже поздно защитить. Русское командование опасалось бросать «диких» в войну против мусульман. Лишь вмешательство императора помогло. На поездах, конно, с редкими остановками только из-за усталости коней, но не людей, Дикая дивизия, оставив всех пеших и незначительное количество своей артиллерии, прибыла в регион.

И вот, когда англичане столкнулись с фатализмом и отсутствием каких-либо правил и условностей войны, они быстро стали убегать. Головы часто рыжих англичан украсили пики «диких». Бегство после первой же атаки пошатнуло уверенность персов в победе.

Когда с тыла англо-персов начали разрываться бомбы, а во фланг, в направлении квартирмейстерства армии, ударили русские кирасиры, при поддержке уланов и гайдуков, все посыпалось. Оставалось только выискивать бегущие группы ранее грозного англо-персидского врага и беспощадно их уничтожать.

— Построю церковь! — радовался Капнист одному бравурному сообщению, за котором следовало иное, и эти бумаги еще более приятно обжигали руки огнем Победы.

Василий Петрович не смог сесть на коня, или даже быть в телеге во время боя, у него от активных действий начала нарастать боль в местах ранений, в том числе и головная. Но прочитать сообщения, которые привозили к штабу, Капнист был в состоянии. И одна из бумаг, которая пришла вместе с Искандером Федоровичем говорила, что Василий Петрович уже генерал-фельдмаршал. А в адъютанты он возьмет Григория Григорьевича Орлова, так как прежний помощник получит хорошее назначение с повышением чина в Генеральный штаб.

* * *

Луизиана

12 декабря 1762 года

Пароход Святая Русь степенно, может, даже величественно, входил в устье Миссисипи. Если сам корабль являл собой непобедимость, величие, то офицеры и матросы на фоне своего же парохода, казались понурыми, болезненными.

Это была усталость, накопленная за последние три недели. В течении чуть менее месяца на Святой Руси редко кому удавалось поспать более пяти часов кряду. И пятичасовой сон так же не слишком то и уморителен, но день, два, может и неделю спать только лишь пять часов и организм накопит усталость. И этот недосып усугублялся нескончаемой работой и эмоциональных всплесками.

Вот и плыли победители домой не радостными, а обреченными. Отдохнули бы где по дороге, дали бы офицеры матросам выспаться, так входили в главную реку в регионе уже веселые, жизнерадостные, героические парни и мужчины.

Ибо было почему называть их героями. Один английский линейный корабль был потоплен у берегов Кубы, где англичане пытались защитить свои два транспортно-военных корабля, груженных кубинским тростниковым сахаром. Три испанских корабля так же на дне, подверглась бомбардировке Ямайка, где, опять же, потоплено два английских фрегата. Два испанских корабля нашли свой покой на дне Мексиканского залива у самой Луизианы, еще три корабля-испанца, из которых был даже один линкор, получили столь серьезные повреждения, что либо должны быть списаны, либо пройти весьма дорогостоящий и долгий ремонт.