Монеты. Хорезмийские монеты привлекают внимание исследователей с конца XIX в. Э. Томас считал их индо-парфянскими (Thomas, 1870, с. 139–163), А.К. Марков относил к кушанской «династии Турушки» (Марков А.К., 1982), Кэннингхэм и Рэпсон (Rapson Е.I., 1896, с. 246) — к чекану эфталитов. В 1937 г. с начала работ Хорезмской экспедиции появились находки этих монет из Хорезма, что позволило считать их хорезмийскими. В одно и то же время, в 1938 г., появились статьи С.П. Толстова (1938, с. 120–145) и М.Е. Массона (1938, с. 57–69), где монеты этого типа определяются как хорезмийские. Вопросам хорезмийской нумизматики по мере накопления материала было посвящено еще несколько работ С.П. Толстова (Толстов С.П., 1945, с. 275–286; 1948а, 1961, с. 54–71). О монетах древнего Хорезма писал В.М. Массон (1953а, с. 167–169; 1966, с. 76–84); ряд статей и монография «Монеты древнего Хорезма» принадлежат Б.И. Вайнберг (1962; 1971; 1972; 1977; 1979б). На материале всех известных к настоящему времени монет Б.И. Вайнберг построила их классификацию и установила наиболее вероятную последовательность типов — на основании иконографических признаков, перечеканок, совместных находок, палеографии (типология монет дается по кн.: Вайнберг Б.И., 1977).

Первые серебряные хорезмийские монеты чеканились по типу тетрадрахм Евкратида, правителя Греко-Бактрии (вторая половина II в. до н. э.) — группа А. Тип A.I полностью повторяет тип монет Евкратида, но на реверсе имеет хорезмийскую тамгу

. Тип реверса — всадники Диоскуры и искаженная греческая легенда монет Евкратида. На типах A.II и A.III на лицевой стороне изображены уже хорезмийские цари в своих индивидуальных коронах. Происходит дальнейшее искажение греческой легенды. На реверсе типа A.III на смену Диоскурам появляется одиночный всадник. Парящая за головой царя на лицевой стороне Ника сближает монеты этого типа с бактрийским чеканом «Герая». Монеты группы A могут быть датированы в пределах конца II в. до н. э. — начала I в. н. э. (Вайнберг Б.И., 1977, с. 50–51).

Группа Б в отличие от предшествующей представлена не только серебряным, но и медным чеканом. Последовательность серебряных монет группы Б определяется тоже по степени искажения греческой легенды. Наряду с ней на реверсе, внизу, появляется арамейская легенда, состоящая из идеограммы MLK, передающей титул царя, и имени. Она делится на две подгруппы — Б1 и Б2, последняя отличается регулярным выпуском медной монеты. В этот период завершается становление основных элементов хорезмийского монетного типа, сохранявшихся до VII в., — портрет царя в индивидуальной короне, в профиль, вправо, на лицевой стороне, всадник, вправо и тамга на оборотной стороне. Тип — Б1.I непосредственно связан с типом A.III и датируется около середины I в. н. э. На монетах типа Б1.II читается имя царя — ?RT?W — «праведный». Следующие за ним типы Б1.III и IV принадлежат чекану одного царя, носившего имя WRTRWHS; абсолютная датировка для монет этого типа не установлена: они чеканились до последней трети III в., когда на смену им появляется тип Б2.V — монеты царя Вазамара, датируемые по типу короны и прическе, следующей сасанидской моде (а также совместной находке с драхмами Шапура I на Куняуазе).

При Вазамаре начинается регулярная чеканка медной монеты — типы Б2.V/1-5. За образец медного номинала, видимо, была взята парфянская и раннесасанидская медь. При этом перечеканиваются медные кушанские монеты, в большом количестве ходившие в Хорезме, — выпуски Сотера Мегаса, Вимы Кадфиза, Канишки, парфянские монеты. По ним перечеканиваются уже эпизодические медные выпуски предшественников Вазамара — Артава и Артамуха — типы Б2.20–21 и Б2.22, а также предшествующий им Б,В/2, соответствующий, вероятно, серебряному номиналу неизвестного хорезмийского царя, Б1.I (Вайнберг Б.И., 1979б, с. 47–48). Большое количество найденных в Хорезме медных кушанских монет Канишки и Хувишки надчеканены тамгой Артамуха-S. На следующих типах группы Б читаются имена царей Биварсара (Б2.VI и VII), Санбара (Б2.12), Раста (Б2.13), Сиявуша (Б2.14) и др. Относительная хронология их устанавливается по перечеканкам и совместным находкам, абсолютная — не ясна. Их предварительно датируют в пределах IV–V вв. Чекану одного царя принадлежит группа В (серебро и медь), которую отличает полное исчезновение следов греческой легенды. Хронологически она близка монетам типа Б2.VIII.

Короны хорезмийских царей не отличаются большим разнообразием. Б.И. Вайнберг выделяет 10 основных типов для всего хорезмийского чекана. Ранние цари (типы А и Б1) изображены в кулахах. Вазамар и его преемники обычно носят корону в виде головы орла, реже — в виде лежащего двугорбого верблюда (Вайнберг Б.И., 1977, с. 23 и сл.). Короны правителей, выпускавших типы B2.VI и VII, — уплощенные, украшенные рядами перлов и расположенным над лбом полумесяцем. На монетах типа Б2 встречаются также короны, напоминающие округлые шапки. Считается, что почти все типы корон содержат те или иные символы богини Ардвисуры-Анахиты, покровительницы Хорезма. Оригинальная корона в виде лежащего верблюда появляется в Хорезме в конце III в. н. э. Как правило, она сочетается с чуждыми для Хорезма тамгами и, возможно, связана с династией, происходящей из присырдарьинских районов — легендарным «домом Афрасиаба» (Вайнберг Б.И., 1977, с. 34) (табл. CLXVI).

Эпиграфические памятники. Древнехорезмийская письменность в настоящее время известна по ряду эпиграфических находок. В левобережном Хорезме памятники письменности обнаружены на городище Большая Айбугиркала, Гяуркала, в правобережном — на городищах Кой-Крылганкала, Аязкала I, Бурлыкала и Топрак-кала. В основе древнехорезмийской письменности лежит арамейский алфавит. Древнейшие памятники ее датируются в пределах IV в. до н. э. В Хорезме она употреблялась вплоть до арабского завоевания (VIII в.). Палеографические изменения хорезмийской письменности прослеживаются на материале монетных легенд и датированных по археологическим данным надписей. Древнехорезмийский язык относится к восточноиранской ветви иранской языковой группы. Арамейская основа письменности, вероятно, была заимствована через ахеменидский Иран, где на арамейском языке велось делопроизводство. Прочтение и интерпретация большей части древнехорезмийской письменности сделаны С.П. Толстовым и В.А. Лившицем. В.А. Лившицем в настоящее время подготавливается Свод памятников хорезмийской письменности. К числу дошедших до нас памятников относятся надписи на сосудах, выполненные тушью или процарапанные, как правило, хозяйственного содержания; остраконы — тушью на черепках сосудов; строительная надпись на обмазке стены; документы фискального характера на коже, дереве и кости — списки имен, иранских по этимологии, иногда перечисление членов семьи с указанием их родства и статуса (свободные и рабы). В древнем Хорезме, бесспорно, существовала своя сакральная, историческая и научная литература, до нас не дошедшая. Об этом свидетельствуют изображение царя или жреца, несущего свитки, в росписях Топрак-калы (Толстов С.П., 1958, рис. 99), сообщения Табари и Бируни об уничтожении хорезмийских книг в период завоевания Хорезма арабами и сохранившиеся в трудах Бируни следы хорезмийской исторической традиции (Толстов С.П., 1948а, с. 226). Древнейшей хорезмийской надписью считается надпись, процарапанная на стенке хума с Большой Айбугиркалы (Мамбетуллаев М., 1979, с. 47–48). По археологическим и палеографическим данным она датируется в пределах V–III вв. до н. э. В надписи указывается объем сосуда. Строительная надпись с Аяз-калы 1, процарапанная на обмазке сырцовой закладки, состоит из одного слова — HMR. Возможная этимология — «мягкий», «недостаточно прочный». Она, вероятно, относилась к сводчатому помещению, которое пришлось заложить из-за недостаточной прочности свода. Ее датируют II в. до н. э. (Манылов Ю.П., Ходжаниязов Г., 1980). Надпись с Бурлыкала, выполненная тушью на обломке верблюжьей челюсти, содержит список имен собственных. Она датируется II в. до н. э. (Манылов Ю.П., 1972, с. 7). Раскопки Кой-Крылганкалы дали серию из семи надписей на сосудах и терракотовых статуэтках. Они содержат в основном имена собственные и датируются в пределах IV–II вв. до н. э. (ККК, с. 220, сл.).

На Топрак-кале в завалах, образованных рухнувшими помещениями второго этажа дворца, в юго-восточном его углу, найдено около сотни документов на дереве и коже. 18 текстов на деревянных дощечках — списки иранских имен собственных, с указанием родства и статуса — очевидно, податные списки. Непосредственно на коже сохранились только восемь документов. Остальные представляют собой отпечатки на глиняных натеках между слоями истлевших кожаных свитков. Они написаны скорописным курсивом, и, по-видимому, являются хозяйственными документами дворцового архива (Толстов С.П., 1962, с. 215–222).

Более поздние, раннесредневековые, хорезмийские надписи — преимущественно надписи на оссуариях с Токкалы (Гудкова А.В., 1964), и из некрополя древнего Миздакхана (Ходжайов Т.К., Ягодин В.Н., 1970) и документы на коже с Якке-Парсана (Толстов С.П., 1962, с. 257) иллюстрируют дальнейшее развитие древнехорезмийской письменности и языка.

История древнего Хорезма — это история общества, имевшего много специфических черт, отличающегося как от древних земледельческих областей юга Средней Азии (Парфии, Маргианы, Бактрии), так и от более северных областей (Чач, Фергана). Влияние внешних по отношению к Средней Азии сил на Хорезм было минимальным. Он очень короткое время был под властью Ахеменидов, не был затронут греко-македонской экспансией. В этом отношении он схож с северной зоной, но уровень развития хорезмийского общества был много выше, чем уровень развития Чача и Ферганы, он был вполне сравним с уровнем развития обществ южной зоны. Хорезм — самый яркий пример спонтанного развития древнего среднеазиатского общества, не осложненного влияниями древневосточной и античной цивилизации.