сказал: «Я, Джован Николо, который был осужден за крабов, принесенных в Равенну».

[9] И что нам сказать о том грошовом логике, который, объясняя эти строки Петра Испанского:

сказал, что варварские ратники царя Дария надели свои каски, свирепо ворча; потом, объясняя другую строку:

заявил, что эти каски причиняли спазмы фригийцам и маврам; потом, перейдя к этому:

истолковал его так, что люди Цезаря прибыли в Местре [230] и что они торопились дать ему тумаков; наконец, добравшись до этого:

истолковал его так, что Цезарь сказал Филиппу Антонию [231] и своим друзьям, чтобы отделали этих людей железом.

[10] Не был ли очевидным недотепой Мартинелло из Виллафранки, [232] который, надписывая письмо своему сыну, учившемуся в Болонском университете, написал так: «Божественному духу моего сына Андреа Скарпаччи, который посещает занятия величайшего врача, каким обладает Болонья, и за три года сделается новым Фалопией, [233] если Бог по милости Своей сохранит его живым. Болонья, близ башни Азинелли, в доме женщины, что сдает комнаты»?

[11] Эти нескладные и недотепы препоручены богу Фатуеллу, [234] поборнику подобных людей и усердному их защитнику. [12] И коль скоро у них над дверьми обретается изображение подобного божества, подобает нам почтить его следующей молитвой.

[1] Да благоизволится тебе, о великий монарх неуклюжих, фантасма из фантасм, ради созвучия твоего имени, сообразного этим недотепам, гением твоим благотворить этой неуклюжей ватаге помешанных, к тебе благочестиво обращающейся; и ради того храма, коим владеешь ты в Валькамонике, [235] где великое множество недотеп всецело зависит от твоего владычества и распоряжения, они молят тебя, чтобы ты, хотя нескладный (fatuo) по имени, не оказался для них таковым в своих деяниях (fatti). [2] Если ты так поступишь, они намерены пред твоим образом принести в жертву филина, что будет неложным знаменьем, что они по твоей милости больше не недотепы. [3] Вот, что ты стяжаешь, [236] если подашь им скорую и ревностную помощь.

[1] Есть в свете сумасшедшие, с умалением мозга и потерею здравого смысла сохранившие в себе некую развращенность, которая иногда кажется порожденьем смышлености, присущей этим людям, но на деле происходит скорее от изъяна их разума, испорченного и растленного, нежели от чего-нибудь иного: они сходствуют с мулами, по злобности своей природы лягающими всякого, кто к ним приблизится. [2] Таких нам заблагорассудилось называть развращенными безумцами, за невозможностью найти для них более подходящее и уместное имя.

[3] Может быть, кому-то покажется, что среди помешанных развращенных можно поместить некоего Циппия, [238] упомянутого Луцилием, который был помешан в том, что позволял другим бесчестно употреблять его жену, и развращен в том отношении, что, дабы не выглядеть добровольным рогом изобилия, [239] притворялся спящим, в то время как прелюбодей, бодрствуя в любовной палестре, боролся с его женой.

[4] Развращенным безумцем явил себя тот, что в Миланской больнице подзывал к себе чужестранцев, говоря, что хочет показать им долину Иосафатову, [240] и, мало-помалу обнажая ягодицы, заставлял краснеть от стыда всякого, кто к нему подходил. [5] Был и другой, еще развращенней, который спрашивал всякого, можно ли его поцеловать, но стоило человеку приблизиться, разбивал ночной горшок об его голову, [241] или кусал его, или что-нибудь еще дурное непременно с ним вытворял.

[6] Рассказывают об одном развращенном безумце, что, стоя однажды у окна и увидев перед собою красивую девицу, будто вмиг воспламенившись любовью, сказал ей: «Любезен ли я вам, о милая девица?», она же отвечала: «Нет, ибо вы — сер Маггио, [242] мне мнится». [7] А он возразил: «А все-таки позвольте мне своего добиться!»

[8] О другом развращенном безумце рассказывают, что однажды он забрался на прилавок мясника на рыночной площади и, собрав вокруг себя толпу зевак, начал кричать, чтобы все подошли его послушать. [9] Когда народ стекся, он сказал: «Представьте, что я — великий зверь, который держит совет с прочими зверями; я, со своей стороны, намерен отправиться позавтракать, а вы пойдите-ка нашинкуйте себя»; и так их надув, удалился, к общему смеху и стыду. [10] Этот человек был весьма схож с тем, который во время совещания о неких народных делах вошел в залу совета и завопил со всей силы: «Я голосую за то, что вы все тут голосуи!» [243]

[11] Похож на них был и Норандино из Савиньяно, [244] развращеннейший безумец, который в ту пору, как в городе Чезене, соседственном тому замку, происходил некий спор, по случаю проходя там, где собрались спорящие, расчистил себе место здоровым посохом и зычно сказал: «Я оспариваю то заключение, что Савиньяно отстоит от Чезены не более чем на десять миль, и отстаиваю другое, что Савиньяно мужского рода, а Чезена — женского, а вдобавок отстаиваю и то, что больше народу будет слушать меня, безумца, чем вас, строящих из себя мудрецов.