– По моей информации, Хью якобы попросили уйти с должности лектора в Оксфорде из-за неподобающей связи с вашим братом, – добавила Джаз.

– Я не удивлен. Впрочем, одно знаю точно: каков бы ни был характер их отношений, Хью очень старался помочь Корину побороть наркотическую и алкогольную зависимость. Даже поселился вместе с Корином в коттедже, который я выделил брату после исключения из Оксфорда. Хью нянчился с Корином, не жалея сил, но тому было уже не помочь, увы. Он умер, приняв смертельный коктейль из героина и алкоголя. Бедняга, так бездарно растратил жизнь… Ему было всего двадцать шесть. – Эдвард помолчал. – Знаете, я порой задаюсь вопросом: может, наша семья проклята?

– Почему, сэр? – осведомился Майлз.

– На прошлой неделе случилась еще одна трагедия, связанная с семьей. Говорите, Данман лишил себя жизни… У него была депрессия?

– Мы пока не знаем. Могу я попросить вас держать информацию о самоубийстве при себе, сэр, пока мы не уточним все обстоятельства? Буду благодарна. – Джаз улыбнулась.

– Хью по-прежнему работал в Святом Стефане. – Это прозвучало как утверждение.

– Да.

Эдвард внимательно посмотрел на нее умными серыми глазами.

– Вы не разглашаете эту информацию, потому что связываете смерть Хью со смертью Чарли?

– Вы прочли о Чарли в газетах, сэр? – уточнил Майлз.

Эдвард Конот мрачно усмехнулся:

– Да, но о его смерти я узнал не из газет. Чарли Кавендиш – мой племянник.

– Племянник?! – изумилась Джаз.

– Конечно. Простите, инспектор, я полагал, вы знаете. Думал, вы приехали из-за него.

– Примите мои извинения за неведение – а также запоздалые соболезнования, – сбивчиво проговорила Джаз, заливаясь краской.

– Откуда бы вам знать? Адель и Чарли – Кавендиши, по фамилии того ужасного человека, которого она выбрала в мужья. Вполне понятно, что вы еще не успели изучить семейное древо Чарли. Адель, кстати, приедет ко мне на этой неделе. Будем решать, что теперь делать с этим проклятым поместьем. Чарли был нашим единственным наследником. Других родственников мужского пола не осталось. Многих уничтожила Вторая мировая война, а у выживших – сплошные девочки.

– Так Адель?..

– Моя сестра, да. Тринадцатью годами младше меня, могу добавить, и пятнадцатью годами младше Корина. Когда он умер, ей было одиннадцать.

– Почему же поместье не унаследует она? – поинтересовался Майлз.

– Комитет по равным возможностям наверняка однажды постановит, что женщины могут наследовать титулы и имения, но на сегодняшний день действует принцип первородства. Примогенитура. Наследник должен быть мужского пола. Следовательно, несколько дней назад ветвь Конотов, увы, оборвалась.

– Ясно, сэр.

– У вашей сестры есть коттедж в Клее? – спросила Джаз.

– Нет. Во время визитов в Норфолк она останавливается у меня. Здесь полно места, – криво усмехнулся Эдвард. – А что?

– Я видела ее недавно в Клее, она заносила покупки в дом.

– Правда? Видимо, очередная благотворительная миссия Адели – привезла продукты для престарелых. Или просто навещала друзей. Удивительно, что мне она не сообщила о своем визите в Норфолк. Впрочем, я сестре не сторож.

– Да, – коротко ответила Джаз, не давая Эдварду развить тему.

– Теперь у вас, наверное, возникает вопрос: почему и Чарли, и Хью Данман, который, нравится нам это или нет, тоже связан с семьей, умерли с разницей в несколько дней?

– Да. Однако само наличие такой связи уже задает расследованию новое направление.

– По словам Адели, Чарли умер от анафилактического шока. Это правда? – спросил Эдвард.

– Правда. Мы пытаемся выяснить, каким образом Чарли проглотил смертельный для него аспирин. Не могли бы вы поделиться своим мнением о племяннике?

Эдвард задумался. Наконец сказал:

– Чарли очень походил на отца, которого я никогда не жаловал. Вот. Я ответил на ваш вопрос?

– Да. Тем не менее после своей смерти вы собирались передать имение Чарли?

– Милостивая госпожа, можете ли вы представить себе целые поколения отцов, в отчаянии взирающих на своих наследников? Мой отец оказался человеком относительно прогрессивным: решил передать имение мне, младшему сыну. Однако у отца был выбор. В подобных случаях родовое имя и династия важнее всего. Пусть я и недолюбливал Чарли, но как знать – вдруг он превратился бы в хорошего землевладельца и породил множество здоровых сыновей? Вероятно, поместью не помешала бы толика нахрапистого капитализма. Мы в новом тысячелетии как-никак. Ответственность сделала из меня мужчину. Она могла повлиять и на Чарли.