Женька схватился за голову.

Управляющий вздохнул, брови его трагично изломились, как у ребенка, готового вот-вот расплакаться.

– Я не предполагал, что все зайдет так далеко…

Мари потерла пальцем верхнюю губу, пытаясь стереть нарисованные усы.

– Что вы имеете в виду? – тихо спросила она.

– Я… Я не думал, что здесь может произойти убийство, – голос управляющего был грустным.

Мари помолчала.

– Вы ведь знаете о доме гораздо больше всех нас, не так ли? – спросила она осторожно.

Йозеф неопределенно махнул рукой

– Я в свое время много часов провел в этой библиотеке… – пробормотал он.

Мари помедлила несколько секунд, потом снова спросила:

– Вы думаете, призрак причастен к убийству?

Управляющий вскинул на нее глаза.

– Нет-нет, что вы! Совершенно исключено. – Он замахал руками, брови взволнованно запрыгали вверх и вниз. – Совершенно исключено!

В холл вернулась Фаина.

– Забрал у меня револьвер, – пожаловалась она. – Лишил бедную женщину последней защиты!

Через некоторое время с лестничной площадки послышался окрик сыщика.

– Мари! – позвал он, перегнувшись через перила. – Поднимитесь, пожалуйста, ко мне!

Девушка поспешила наверх.

– Пойдемте. Мне сейчас очень нужен помощник, – сказал Мюллер.

Он прошел в коридор, открыл одну из комнат и поманил Мари за собой.

– Ну, как вам это нравится? – покачал он головой. – Убийство! Во время моего отпуска! Эх, вы все-таки накаркали тогда, в поезде… Заладили – странная гостиница, странная гостиница…

Мари вздохнула и пожала плечами.

– Номер Штайнса, – сказал сыщик. – Проходите же!

Мари зашла в номер. Кровать была не заправлена, в воздухе стоял запах краски.

Посреди комнаты лежал большой черный чемодан. Он был открыт, в его глубине виднелись пара коричневых брюк, невыглаженные рубашки, свитер и несколько теплых шерстяных шарфов.

Сыщик приподнял вещи.

На дне чемодана, под ночным бельем, лежали толстые пачки денег.

Мари присвистнула.

– Однако… Кругленькая сумма… – сказала она. – Хм, а ведь он не очень похож на богатенького Буратино, правда?

– Вот и мне так показалось. Вообще-то, ничего преступного в деньгах нет, законом не запрещено перевозить крупные суммы наличными, если их происхождение доказуемо. Но мы сейчас, увы, ничего проверить не можем. Ни сети, ни телефона…

Мари склонилась над чемоданом.

За подкладкой лежала большая полупустая упаковка с баночками масляных красок и пара кистей.

– Краски? – Она нахмурилась.

– Да, странно… Но вряд ли имеет какое-то отношение к убийству! Пройдемте дальше.

Мари скептически подняла бровь, готовясь возразить, но передумала и поспешила за сыщиком.

Мюллер повел Мари в другую комнату.

– Любуйтесь, – кивнул он.

В комнате повсюду с очаровательной небрежностью были разбросаны вещи: шелковые накидки, нитки бус, обертки от конфет. На тумбочке около кровати стояла целая артиллерия флаконов с духами и тюбиков губной помады.

– Наша мадам Бриль тоже не без странностей… – проворчал сыщик.

– И чем же она вам не угодила? По-моему, очаровательная женщина!

– В ней есть что-то иррациональное, и мне это не нравится! – нахмурился Мюллер. – Когда Фаина ушла, я уже успел быстро осмотреть ее комнату. И полюбуйтесь, что я нашел у нее под подушкой!

Сыщик извлек из-под мягкой перины фотоаппарат, который Мари уже видела у мадам Бриль, и протянул его Мари.

– Хотите взглянуть? Зачем, скажите на милость, фотографировать такие вещи? – Мюллер сделал ударение на последних словах и приподнял бровь.

Мари нажала на кнопку, и экран засветился. Она пролистала последние снимки.

На фотографиях крупным планом были запечатлены картины, статуэтки и прочие вещи, украшавшие дом. Некоторые снимки были максимально приближены, и показывали лишь определенные детали в многократном увеличении: завитки рамы, части холстов, выбранные, казалось, произвольно и не содержащие никаких достойных внимания деталей.

– М-м… – пробормотала Мари. – Забавная коллекция.

– Согласитесь, в этом есть что-то странное! Фотографировать искусство – это я могу понять. Но набор деталей на ее снимках – это уже ни в какие ворота… Что она хотела этим сказать, объясните мне!

Мари улыбнулась. Сыщику было трудно иметь дело с вещами, не вписывающимся в его логичное мироощущение.

– Допустим, Фаина – почитатель искусства, и обращает внимание на мазки, материалы, форму… Между прочим, не забывайте, что она ученый, да и круг ее интересов и увлечений весьма разнообразен!