Я прервала его сумбурную речь поцелуем.

Слова мне не требовались. Мне требовался Лукас.

Так и заявила бы, однако он ответил на мой поцелуй с неменьшей страстью.

И тогда я отбросила в сторону все, что меня сдерживало. Лукас скоро улетит, поэтому напоследок надо взять от него все, что только можно.

Я притянула его к себе с исступлением, которого прежде за собой не знала. Наш поцелуй все длился – грубо и страстно; рука Лукаса обвила мою талию, наши бедра сомкнулись. Я застонала, и он тут же этим воспользовался – проник ко мне в рот; наши языки встретились.

От переполнивших меня ощущений закружилась голова. Колени подогнулись, и я вцепилась в его куртку, желая ее содрать, однако Лукас не дал. Я всхлипнула от разочарования, но он медленно провел губами по моей шее, и всхлип превратился в громкий стон.

Подобрался к уху и пробормотал:

– Еще…

– Что? – едва дыша, пробормотала я.

Он прикусил мочку уха, слегка потянул ее зубами, и я вновь застонала.

– Да, вот так… – прошептал Лукас. – Ради этого стона я готов на самые сумасшедшие поступки, Рози.

– Какие именно? – выдохнула я, хотя на языке крутилось:

Да, пожалуйста… Сколько угодно, я жду…

Он совершил рефлекторный толчок бедрами, и мое тело пронзило безумное желание. Боже, какой у него большой…

– Например, трахнуть тебя в прихожей. Прямо сейчас.

Лукас вновь заскользил губами по моей шее, не дожидаясь, когда я его об этом попрошу. У меня по коже побежали мурашки, а он вдруг остановился. Поцелуя не последовало.

Черт, но почему?

Коснулся кончика моего носа своим.

– Не представляешь, чего мне стоило сдержаться, чтобы не трахнуть тебя сегодня в душе, прямо на полу, – признался он.

Я застонала и вновь попыталась стянуть с Лукаса куртку, однако он стоял как изваяние. Прикусив мою нижнюю губу, пробормотал:

– Значит, хочешь послушать, на какие безумные действия я сейчас способен?

– Хочу…

– Так вот, я готов сорвать с тебя эти шортики, которые сводят меня с ума, – тихо заговорил Лукас, лаская губами мой подбородок. – И трусики тоже. А потом проникнуть в тебя так глубоко, чтобы ты забыла обо всем, кроме меня.

Мои веки затрепетали от его слов и закрылись.

– Так давай, – взмолилась я, слыша, как голос звенит от желания. – Начинай, пожалуйста…

– Нет. – Лукас скрипнул зубами, и я конвульсивно сжалась. – Не сейчас.

Он меня истязал: бросил приманку и тут же ее отнял, а я хотела всего, и прямо сейчас.

– Знаешь, что я сделаю взамен?

Я распахнула глаза; на губах Лукаса зародилась медленная улыбка. Такой я еще не видела: в ней не было ни радости, ни привычной яркости. Хищная, сладострастная улыбка, в которой сквозило предупреждение и обещание, повергла меня в блаженный трепет.

– Сегодня…

Он сделал паузу, и я осознала: назад дороги нет, мне уже никогда не стать прежней, потому что этой ночью я выпью его до последней капли.

– Сегодня мы ляжем в постель. Я тебя возьму – медленно и глубоко. И стоном ты не отделаешься. Я заставлю тебя выкрикивать мое имя, Рози.

Если честно, закрадывалось опасение, что Лукас готов пойти на попятный. Каюсь, здорово ошиблась.

Потому что после этих слов в нем проснулся дикий зверь.

Я не успела издать ни звука, а он уже поднял меня вверх, закинул мои ноги себе за спину и направился в спальню.

Мое сердце едва не выскочило из груди, нервы превратились в оголенные провода, а потом меня положили на кровать.

Лукас медленно наклонился, ощупывая глазами мое тело. Боже, так на меня не смотрели никогда в жизни – словно готовились съесть заживо.

Я наблюдала с раскрытым ртом, как он наконец скинул куртку и одним движением стянул толстовку, под которой ничего не было.

Я задохнулась от страсти: видела его обнаженным и до сегодняшнего вечера, помнила, как играют мышцы на животе и груди, однако все это было не то. Даже в душе он не производил такого впечатления. Тогда глаза Лукаса не сверкали хищным блеском, а губы не изгибались в усмешке опытного искусителя.

– Ты… без рубашки?

Он тихо хмыкнул.

– Уж очень спешил. Чудом сообразил кинуть Аарону сообщение – попросил забрать Тако. Должно быть, он меня проклинает на чем свет стоит, но я не могу об этом думать.

Его ухмылка исчезла; он подступил ближе к кровати. Остановившись, произнес:

– Иди сюда.

Я тут же встала на четвереньки и подползла к краю.

Лукас посмотрел на меня, и выражение его лица смягчилось. Проведя пальцем по моей щеке, он прошептал:

– Какой чудесный у тебя румянец… Eres preciosa [44] . – Наклонился надо мной, заглянул в глаза и добавил: – Интересно, у тебя только лицо розовеет или?.. Умираю от желания проверить.