Шрифт:
И те…
Дан Марк не поверил бы никому! Но видел ведь! Видел своими глазами!
Видел, как без всякого ветра шевельнулись усаженные шипами ветви, пропуская девочку поближе к кусту, видел, как Адриенна нежно гладит их ладонью… накалывается, конечно, но это такие мелочи… на этих шипах умереть можно! А у нее разве что пара царапин…
И как распускается на кусте черная роза.
Полностью, абсолютно черная…
А потом ложится в руки девушки, словно так и надо. И Адриенна прикалывает ее к волосам.
Казалось бы, черное на черном? Но, попав в волосы дочери, цветок на миг вспыхивает насыщенным кровавым цветом. И снова становится черным…
И у дана по коже мороз пробегает.
Черная. Роза [14] .
К добру или к худу? И для кого именно?
И выпустят ли их отсюда? Дан Марк только и смог, что позвать дочь по имени:
– Адриенна!
Адриенна словно от сна очнулась.
– Папа?
Отец выглядел откровенно испуганным.
14
Между прочим, такие розы без всякой магии растут в Турции, в Халфети. Без всяких селекционеров. Говорят, там состав воды такой. (Прим. авт.)
– Ты… ты в порядке?
– Да. А что не так? – искренне удивилась она.
Дан Марк показал на куст. Адриенна посмотрела и только что плечами пожала.
Моргана!
Наверняка это твои шуточки! Вот с места не сойти! Эти розы вполне в твоем духе!
– Красивые розы.
А что еще оставалось делать Адриенне? Только утверждать, что все так и было задумано.
Дан Марк затряс головой.
– Риен, для меня это слишком.
Адриенна смотрела на отца. И… и ей было страшно. Она не испугалась призраков, не испугалась роз, она не испугалась короля. Это все – чужое. А вот ощущение, когда твоя жизнь не просто дает трещину – когда от тебя отворачивается кто-то важный, родной и близкий… вот это – страшно. По-настоящему.
– Папа…
Я же все равно твоя дочь! Твоя, понимаешь?!
Пусть вся эта жуть творится вокруг, но я остаюсь твоей девочкой, твоей Риен! Ты когда-то смотрел на мои первые шаги, ты сажал меня на коня, ты сам, сам учил меня читать, ты смеялся, когда я переодевалась в мальчика, ты возил меня на ярмарки…
И ты меня боишься?!
Я ведь все равно твоя дочь, мне легче умереть, чем причинить тебе вред…
Да ЗА ЧТО?!
Ты же любил меня. И гордился. И… в прошедшем времени, папа?! Сейчас ты так уже не скажешь, да? Не сможешь соврать, глядя мне в глаза?
Любил…
– Риен…
И сделать бы дану Марку шаг вперед, и протянуть руки, и сказать, что Адриенна всегда останется его любимой дочкой… не смог.
И побежала, расширяясь, трещина, словно пропасть разверзлась у СибЛевранов под ногами, и посыпались в нее тяжелые камни, безжалостно давя надежды, мечты, планы… становясь им могилой…
Адриенна всхлипнула – и кинулась бежать. Напрямик. Не разбирая дороги.
И дан Марк еще раз поежился, глядя, как розовые кусты пропускают его дочь.
Оцарапать? Вцепиться?
Благоговейно прикоснуться к подолу ее одежды. В мир пришла не просто еще одна из СибЛевран. В мир явилась наследница Морганы.
А вот дана Марка кусты не пропускали. И мужчине пришлось немало поплутать по розарию, прежде чем он нашел выход наружу. А куда делась Адриенна?
Этого он не знал, но был уверен, что дочь не пропадет.
– Милый! – Эданна Сусанна встретила дана Марка очаровательной улыбкой. – А где твоя доченька?
– Она еще посмотрит розы, – привычно соврал дан Марк. Уже привычно. – Ты, – взгляд на Джованну, – останься пока тут, подожди свою хозяйку.
– Слушаюсь, дан.
– Пойдем, Сусанна, я провожу тебя.
– Да, милый. Проводи меня… пожалуйста.
Эданна вздохнула так, что ее грудь чуть из платья не выпала, и глаза дана Марка намертво приковались к ней.
Да… надо проводить эданну. И… задержаться? Пальцы сами зашевелились, словно смыкаясь на мягких теплых округлостях.
– Конечно, радость моя…
Джованна проводила двоих уходящих темным нечитаемым взглядом. Так уж получилось, она выбрала. И Адриенну ей было жалко.
Пойти поискать ее в розарии? Вот точно она знала, о чем разговаривали отец и дочь. Чего тут рассуждать? Когда вот эта кукла противная… ох, многое слуги могут понарассказать о своих хозяевах. Лучше иногда и не слышать некоторых вещей…
Джованна сделала шаг к розарию, второй… и вскоре кусты сомкнулись за ней. Служанка и не замечала, что идет не по тем дорожкам, которые проложил садовник.