– Три боя. После одного-то парни едва ноги таскают.

– Тебя надо было оставить там? На растерзание собакам? Как хоть твоих детей зовут?

Энцо и сам не понимал, почему вмешался. А ответ был прост.

Дети.

Когда-то Мия взяла на себя ответственность за него… ему столько же было, сколько старшему из детей. Тогда умирал их отец, а он… Лоренцо Феретти ничего не мог сделать. И во время чумы тоже… Здесь и сейчас он отдавал долг.

– Салих и Фатих. Их мать умерла давно… спасибо тебе.

– Вечером скажешь. Если доживем.

– Хорошо. Все равно – спасибо.

Первый бой у Энцо должен был быть с животным. Энцо получал в руки дротики, на арену выпускали животных…

Стой и кидай. Дело несложное!

Какое в этом удовольствие находят зрители? Лоренцо даже не представлял! Что такого в убийстве тех, кто не может за себя постоять?!

Но…

К дротикам он был готов. К подвоху тоже.

И пса на арене воспринял вполне спокойно. Злого, рычащего… а что у него из оружия?

Вот черт!

Ничего. С чем вас и поздравляем, дан Феретти. Есть обмотки на руках и ногах, сразу не прокусит. Но и только… даже дротики не дали!

Хотя с собакой только даром время с этими дротиками потратишь…

Лоренцо поднял руки и сделал шаг вперед. Трибуны взревели.

Он внимательно наблюдал за собакой. Доверять кому-то? Ну уж – нет!

Лоренцо готов был поклясться, что слышит с другого конца арены рычание не просто разъяренного пса – а притравленного на людей.

Умеющего убивать людей.

М-да…

Хотя чего тут удивляться?

Собаку спустили с поводка – и она рванулась на Лоренцо, словно арбалетный болт. Ага, как же! Была охота связываться с шестьюдесятью килограммами бешеной собачатины!

Лоренцо извернулся так, что никто не понял, что произошло. Ни зрители, ни собака… пес просто пробежал мимо! Вот просто – мимо! Так быстро Лоренцо отпрянул в сторону, что даже собачий глаз за ним не уследил, не то что человеческий.

Впрочем, пес не растерялся.

Он затормозил, всем видом показывая, что больше презренный двуногий его не проведет, – и уже медленнее двинулся к Энцо.

Или это для Лоренцо растянулось время, позволяя увидеть все в мельчайших подробностях?

Вот пес идет, вот его мышцы напрягаются, сейчас он кинется… Энцо резко делает полуоборот, припадает на колено и выставляет вперед левую руку.

Именно левую.

В нее и впивается пес.

В кожаные браслеты, в обмотки…

Боль – жуткая. И не в том дело, что собаки прокусывают кожу, нет. Просто… если кто-то заглядывал в пасть собаке… сжать она зубы может с такой силой, что кость только хрупнет. Там такие зубки… не клыки, нет. А вот в глубине пасти, чуть подальше…

Эти зубы и стиснули руку Лоренцо.

Ровно на пару секунд, потому что Энцо ударил жестоко и безжалостно. Двумя пальцами, в глаза, как поступил бы с гладиатором, так и с собакой.

А вот такое пса терпеть не научили. И к такому не готовили.

Слепота, боль… страх! Невольный страх…

Пес выпустил руку Энцо, взвизгнул, но было поздно. Лоренцо уже взял его шею в смертельный захват.

Легко ли переломить человеческую шею? Легче, чем собачью. Но Энцо справился.

Под руками хрустнуло – и тело пса обмякло. Энцо встал и поднял вверх руки.

Трибуны взревели.

– Что ж, – признал Кемаль-бей. – Свой бой ты выиграл. Теперь тебе предстоит бой за твою свободу. Иди, тебя пригласят!

Энцо поклонился, прижав руку к сердцу, и вышел с арены.

Рука (хорошо хоть, левая) болела вовсе нещадно.

Венацио продолжалось.

Теперь на арену выпустили оленей, быков и антилоп. Их доставили заранее и держали на специальных пастбищах, за городом. Потом просто прогнали по улицам Ваффы и загнали на арену. А гостям раздавали луки и окрашенные стрелы, чтобы те могли потешить свое мастерство.

Кемаль-бей был отличным стрелком.

Его стрелы были помечены красными перьями, у Арай-бея – зелеными, у Судат-бея – синими. Потом их добычу подсчитают.

Обычные зрители могли просто купить лук и стрелы, не окрашенные, конечно, за определенную и достаточно высокую сумму.

Но охота пуще неволи.

Кемаль-бей ловко всадил стрелу в глаз одного из быков. Животное взревело и рухнуло. Но на арене было слишком спокойно, поэтому подручные выпустили к животным еще и лисиц, к хвостам которых были привязаны факелы.