– Отец!

– Увы, Филиппо. Я ведь не просто так заговорил с тобой об этом. Нам предстоит серьезно готовить тебя к коронации. Я буду постепенно передавать тебе дела, буду помогать, но решения ты должен будешь принимать уже сам.

– Да, отец…

– А еще – у меня к тебе будет просьба.

– Какая?

– Адриенна СибЛевран.

– И?

– Мы говорили о семнадцати годах. Но ради такого… осенью ей будет шестнадцать. Вы можете заключить брак сейчас, а консумировать его потом.

– Я и так сдержу свое слово.

Филиппо Третий не улыбнулся. Хотя и очень хотелось.

Слово-слово… а где же дело? Ты же, сынок, словно флюгер, тобой эданна Ческа вертит, как подолом юбки! Сам не заметишь, как с прямого пути свернешь. И тогда Эрвлинов уже ничто не спасет. Вряд ли представится еще один такой случай…

Нет уж.

Пока Филиппо жив, он все сам проконтролирует.

– Знаю. Это чтобы я умер спокойно.

Сын заскрипел зубами, но спорить не стал.

– Я… хорошо. Осенью?

– Да.

– Так тому и быть. С твоего позволения, отец… Мне надо это обдумать…

Филиппо Третий кивнул, и будущий Филиппо Четвертый покинул королевский кабинет. Увы, последующие действия его показали, что отец преотлично знает своего сына. Обдумывать ситуацию Филиппо направился к эданне Ческе.

– НЕНАВИЖУ!!!

Бутылка ударилась в стену, разлетелась на осколки, заляпала дорогую обивку вином. Алым, словно кровь.

Бабах!!!

И снова – БАХ!!!

Три бутылки легли в одно и то же место, глазомер у принца был хороший. А напиться не выходило. Вино лилось как вода.

Оказывается, и так бывает.

Когда умирает отец.

Когда все плохо. Очень плохо…

Когда ничего нельзя исправить. Просто – ничего.

– Кого, любовь моя?

Естественно, не прадеда-подлеца. Не себя дурака, нет… такие никогда не бывают виноватыми. Поэтому Филиппо выбрал самый лучший вариант.

– Адриенну СибЛевран! Мою невесту, мать ее… гадюку в перьях!

– Почему в перьях? – удивилась Ческа.

– Потому что летает. – Вино все же брало свое. И Филиппо нес откровенную чушь, которая казалась ему жутко глубокомысленной.

– Адриенна летает? – удивилась Ческа.

– Нет. Она не летает… она просто приедет.

– К-куда?

– С-сюда, – как ему показалось, очень смешно спародировал любовницу принц. – К-ко мне!

И прибавил несколько соленых морских словечек.

– Зачем?

– Жениться буду. – Филиппо мрачно влил в себя остатки шестой бутылки. – Отец сказал… Дану Алессандру жалко.

– Бедненький мой… ты так страдаешь!

– Я… да, я страдаю!

Филиппо в этом и не сомневался. А что – у него нет повода для страдания?! Да у него вся жизнь – одно сплошное страдание! Поворачиваться не успеваешь!

На любимой женщине жениться нельзя, с проклятием разбирайся, корона вот еще…

Ладно. Корона – это хорошо. И трон тоже. Но ведь остальное-то вообще жуть жуткая… И в церковь с этим не пойдешь!

Предки вот попробовали, теперь расхлебываем всем потомством. Интересно, правда, кем стали потомки принцессы?

Хотя – нет. Не интересно. И не важно, и не нужно… к чему? Они от своей крови отказались, и ничего им не надо. И они никому не нужны… в глубине души принц очень завидовал той девушке.

Это надо иметь мужество… он бы не смог. Уйти из рода, отказаться, вот так поступить… неприятно осознавать, что у нее мужества было намного больше. Ведь наверняка… зная отца, Филиппо ушел бы с пустыми руками, в неизвестность… если он правильно понял, та принцесса уходила к любимому человеку. Но это как же доверять надо!

А вот он никому довериться не может, даже любимой женщине.

Нельзя-а-а-а-а-а-а-а…

Это ее попросту сломает. Или его сломает, или их отношения… власть в качестве клейстера Филиппо недооценивал, а Ческа не спешила его просвещать. Ни к чему.

Ну почему вот так?! Так несправедливо, жестоко, горько, омерзительно?!

Почему?!

За что?!

Как же он сейчас ненавидел – всех!

Сибеллинов, СибЛевранов… просто – всех! Чтоб вы, сволочи, попередохли! Мучительно! Как Алессандра! Она-то точно ни в чем не повинна, а вот…