«Только для персонала», — однозначно свидетельствовала надпись на двери. Но мужчина, клещами сжимающий моё запястье, не удосужил себя чтением и ворвался в помещение.

— Куда собрался, шакал? — раздался голос из угла.

Я осмотрелась. Вместо кухонной техники и утвари по всему пространству была разлита поглощающая тьма. Она была такая густая, что казалось, что её можно потрогать руками.

— Как тебе удалось вернуться? — в голосе моего начальника не было привычной уверенности.

— Это был неправильный вопрос. Тебя должно заботить, как я буду мстить? — произнёс голос, который я бы не могла идентифицировать ни как мужской, ни как женский, скорее он был похож на сломанную, заевшую пластинку.

И в этот миг кухня осветилась сотней маленьких звёздочек. А еще через мгновение всё померкло. В том числе и моё сознание.

Липкий пот неприятно стекал от волос за шиворот пижамы. Я открыла глаза и выпрямилась. Моя комната оставалась всё той же: кровать, тумбочка, шкаф, стол с ноутбуком, подмигивающим индикатором зарядки, стул. Ничего не изменилось. Откуда тогда взялось чувство надвигающейся беды? Перебрала в сознание события последнего дня.

Пару месяцев назад я закончила университет и получила диплом бакалавра. Моя специальность очень интересная — культурология. У неё только один недостаток: очень сложно найти работу. Во время экономического кризиса никому не не нужны специалисты по социокультурным коммуникациям с красным дипломом и знанием английского языка, но без практических навыков. Признаюсь, я уже готова пойти кричать «свободная касса» в известной сети. И даже обещаю делать это очень культурно! Но пока не теряю веры в лучшее и продолжаю упорно просматривать вакансии.

Несколько дней назад, возвращаясь через парк Челюскинцев с очередного собеседования, на котором женщина, пряча равнодушие за стёклами очков, высокомерно пообещала «связаться, если вы нам подойдете» и, кажется, поплотнее прикрыла за мной дверь, почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Я огляделась. На одной из скамеек сидела бабушка, выгуливающая ребёнка в коляске. На другой — дремал мужчина. Рядом с ним стояла пустая бутылка — залог его крепкого сна. По тропинке шли собачники. У одного на поводке гордо вышагивал корги. Беспородный питомец другого весело трусил рядом, не нуждаясь в привязи. Дворняжки знают, что свобода — вещь ответственная, поэтому не убегают. Собаки не обратили внимание на дымчатого кота, вальяжно раскинувшегося на скамейке. Чуть правее за кустами на полупустой карусели, катались несколько деток. Одна из мам что-то читала на экране телефона. Две другие, пользуясь неожиданной передышкой, весело болтали. Вроде бы ничего подозрительного. Но ощущение, что за мной следят, не отпускало.

Несмотря на ранний час ускорила шаг.

Не думаю, что мне что-то грозит.

Но тянущее чувство тревоги подгоняло вопреки доводам разума.

— Кофе? Блинчик? — донеслось из палатки.

Стоп. Я же уже проходила по этой тропинке пару минут назад.

Или у меня уже что-то с головой?

Я свернула на правую дорожку. Опять это бабка? Или она пересела? И бомж снова спит в той же позе! Кот, дети, мамы — все в той же мизансцене, что и пара минут назад. Я же уже проходила мимо них! Парк у нас просторный, но я здесь гуляю с детства и не могла заблудиться.

Вязкий взгляд вновь скользнул по затылку.

Я остановилась.

Осмотрелась.

Рядом никого не было.

Внезапно окружающие сосны зашумели, как при надвигающейся грозе. Из-за стволов начала распространяться крадущаяся темнота. Дорожка на которой я стояла, опутывалась сумерками как нитями. Я глянула на часы: 15.00.

Что за чертовщина.

Я перешла на бег.

— Кофе? — донеслось мне вслед. — Блинчик?

Коляска, покачиваемая ногой бабки, скрипнула. Карусель визгливо продолжала свой ход. До меня донесся хохот мам. Я почувствовала вонь, ядовитыми миазмами исходящую от алкаша.

Шум крыльев раздался перед самым моим лицом. Наглый ворон спикировал с ветки, полоснув меня своими жесткими перьями.

— Кар! — оглушительно рявкнул он.

Я побежала.

— Блинчик? — коляска, карусель, пьяница — всё сливалось в единую вязкую массу.

Серый кот мяукнул. Спрыгнул с лавки и бросился в туман, полностью растворяясь в нём.

На том месте, где он только что сидел, остался клочок бумаги.

Время замедлилось. Еле заметная паутина тумана начала таять, белеющий листок манил меня. Приблизилась. Это был плотный картон, размером с визитку, примерно пять на десять сантиметров с резными углами.

«Глеб Ростиславович Кристовский» гласила надпись на карточке, рядом был указан номер телефона.

Машинально сунула её в карман, и быстрым шагом покинула сошедший с ума парк.

Когда через гигантские бело-кремовые ворота я вышла на залитый солнцем проспект Независимости, то полностью успокоилась. Решив, что это всё стресс от поиска работы, постаралась выбросить странные явления из головы. Видимо погрузившись в мысли, запуталась в лабиринте дорожек старого парка, вот и мерещится какая-то ерунда! Но кто мне поверит, что парк Челюскинцев не хотел меня отпускать, пока я не найду старинную визитку? Смех да и только!