Любопытство распирало. Хотелось обогнать неспешно шагающих оборотней и понестись вперед, разглядывая убранство.

Каждый ребенок верит в чудо – например, в Деда Мороза. Он приходит в сад,домой, на работу к родителям и передает через лисичек и зайчиков конфеты. Малыш пишет ему письмо, пыхтя и старательно выводя буквы,и потом с замиранием сердца ждет подарок под елкой. Проходят годы, и ребенок вдруг начинает замечать, что у Деда Мороза глаза Марь Иванны, а снегурочка подозрительно похожа на сестру подружки Кати, что у волшебных подарков оторван ценник, а остатки от новогодней упаковки лежат в шкафу.

Когда магия исчезает из жизни,детство заканчивается.

? потом «бац» и ты перепрыгиваешь в новый мир. В мир, где сказки оживают, где волшебство лежит под ногами. И вот ты стоишь перед распахнутыми дверьми настоящего замка оборотней и чуть не хлопаешь в ладоши от восторга. На несколько минут тяжесть и проблемы взрослого мира отступают,и остается только чудо – то самое,из детства.

– Вар-рвара, смотри под ноги.– С усмешкой предупредил Войн, но я лишь махнула рукой.

Подоль был… волшебным, неземным, мощным, как сказки о рыцарях и драконах, загадочным, как форты исчезнувших цивилизаций, таинственным, как руины храмов, затерянных в джунглях.

Через окна на каменный пол падали оранжевые лучи заходящего солнца, о?рашивая стены и воздух в кровавый цвет. Широкие витые лестницы с ажурными перилами уходили под потолок, потревоженная движением пыль носилась вокруг меня и, успокаиваясь, оседала на камин, факела, воткнутые в стены, и резные колонны. На полу ещё просматривались полосы мозаики, а на стенах тлели простыни, закрывающие картины.

– Нравится?– Войн осторожно дотронулся до моей спины и подтолкнул к неприметной двери.– Нам туда.

– Что там?– Я прибавила шаг.

Осмотреть как можно больше, насладиться убранством замка – это единственное, о чем я сейчас могла думать.

– Столовая. Старик пока не накормит, к книгам не подпустит.

– Худосочную тоже?– Я усмехнулась, заметив в глазах лесоруба искорки веселья.

– У тебя хорошая фигура, Вар-рвара. Просто за эти дни ты немного осунулась. Не сердись на деда, он так проявляет заботу.

– А имя у него есть?

– Старик,дед.– Пожал плечами Войн.– Он такой древний, что сам своего имени не помнит.

– Ты рассказал ему с порога все тайны. Настолько ему доверяешь?

– Да.

Мы вошли в столовую. Не в понимании моего мира: стеклянной витрины с салатами и рельсов для подносов я не заметила. Это была обычная деревенская кухня – к дальней стене прижимались две печки, глиняные черепки усыпали каменный пол,два огромных стола и такие же длинные лавки завершали убранство. Пыль и запах сырости перебивал аромат вареного мяса и овощей.

Оборотни уверенно уселись за стол, нетерпеливо поглядывая в сторону пышущей жаром печи. Я осталась стоять у двери. Чего ждут эти олухи – пока старый дед доковыляет и накроет ужин? Салфетку шелковую на колени не положить?

– Ну, привет тебе, Темная Иная.– Скрипучий голос заставил обернуться.

Старик оказался маленьким (чуть ли мне не по плечо) и сутулым. Седая копна волос на голове напоминала воронье гнездо, но на морщинистом лице сверкали яркие голубые глаза – слишком молодые и озорные для дряхлoго деда и очень, очень знакомые.

Я улыбнулась (дед совершенно точно приходился Войну кровным родственником) и кивнула, приветствуя последнего слугу замка оборотней.

Старик заметил мой взгляд, довольно хмыкнул, потирая подбородок, и загадочно пробормотал:

– Не все тайны должны быть открыты. Некоторым не нужно о них знать, верно, Иная?

Не говорить Войну о родстве со слугой? Я правильно поняла прозрачный намек? А что, у лесоруба своих глаз нет, чтобы заметить сходство?

– Некоторые сами могут догадаться, что oт них что-то скрывают.– Осторожно произнесла я.

– У «некоторых» есть глаза, но они не умеют ими пользоваться. ? у многих нет глаз, но, тем не менее, они видят больше, чем следует.

– Я не буду уходить от прямого вопроса, но первая эту тему не подниму.– Выкрутилась я максимально корректно. К моему облегчению, новоявленный родственник принял мои условия и махнул рукой, приглашая к столу.

– Садись, болезная. Кожа да кости. И где душа-то держится?

Я присела на лавку ближе к Дойле под растерянными взглядами оборотней. Удивительно – вторые ипостаси награждали их звериным чутьем, но были совершенно бесполезны в обычных человеческих интригах.

– Итак, дети мои, что у вас происходит?– Дед присел за сoседний стол, с умилением наблюдая, как мы накинулись на еду. Огромный глиняный горшок с тушеным картофелем и мясом казался восхитительным яством. Я без раздумий выдала бы повару звезду Мишлен, будь у меня такая возможнoсть.