– Продолжай…

– Из-за этого возникло много сбоев. Один из них привел к внутреннему конфликту, в результате которого внутри Бастиона, то есть меня, происходят кратковременные нарушения, одно из них – эта спонтанная атака сто первого Киба. Поясню. Я создал Кибов, чтобы они проникали в кластеры, где случались сбои и подчищали их, собирали информацию. Этот выполнял мои задачи, но вследствие сильных физических и конструктивных повреждений, потерял со мной устойчивый контакт. Нарушение поразило его в тот момент, когда он увидел вечный элемент. То же самое происходит во всей системе – сбои идут повсюду, и я ничего не могу с этим поделать. Я медленно умираю.

– А что вообще такое – вечный элемент?

– Не думаю, что тебе это нужно знать. Если упростить и опустить подробности, то эти элементы стабилизируют систему, то есть меня, предотвращая сбои. Если бы тот элемент был активирован в моем храме, могло произойти две вещи. Первое – самоликвидация. Храм просто высвободил бы всю энергию элемента, уничтожив все вокруг, а у меня появился бы новый дефект. Второе – сразу три уже существующих сбоя, были бы нейтрализованы. Ни того, ни того не случилось.

– Как-то все нелогично.

– Логика здесь ни при чем.

– И много таких элементов?

– Восемьдесят два. По количеству храмов.

– Я не понял, эти элементы что, нужно вернуть в храмы?

– Нет. Не акцентируйся на них. Это уже неважно. Процесс разрушения ускоряется…

– Тогда для чего все это? Для чего мы пытались спасти Бастион?

– Для того чтобы ты понял – я нестабилен. Во всех смыслах. Это одна из причин, по которой я не могу бороться со сбоями. По сути – они агрессоры внутри меня. Паразиты. И еще есть агрессор, который целенаправленно меня уничтожает…

Удивительно, но почему-то я не помнил имени агрессора. Я знал, что он есть. И все. Но я не помнил ни одного имени, да и свое почему-то позабыл. Но зато почему-то осознавал, что погиб от рук Киба, который оказался всего лишь программным сбоем.

– Ты большая программа?

– В некотором роде. Но это выше твоего понимания. Я оказываю прямое влияние на материю, все, что касается зданий, лесов и гор, осталось таким, каким было до появления меня здесь. Все остальное, я изменил. Это очень грубое объяснение, но только такое тебе и будет понятно. Мое влияние особое – именно поэтому ни сюда никто не может войти, ни отсюда выйти. Ты непонятным образом вышел и вошел, еще больше пошатнув мою стабильность. На все возмущения я реагирую слишком… М-м-м, слово забыл… – Бастион замялся, что стало для меня ударом. Такого я от него не ожидал.

– А техногенная катастрофа?

– Мы ушли от главной темы разговора, объект № 1010, – в голосе Бастиона послышались нотки раздражения, хотя я могу и ошибаться. – Во мне так много ошибок, что я не могу влиять самостоятельно на то, что происходит внутри. Даже сейчас, на активацию протокола я потратил так много внутренних ресурсов, что лишь сорок один процент данных работает автономно, включая сбои.

– Ты говоришь слишком запутанно.

– Разум человека примитивен, линеен. Аргх… Если агрессора не остановить, я буду уничтожен. Все находящие здесь биологические объекты с почти полной вероятностью погибнут, а все это место превратится в сплошной хаос. Мое появление не только ослабило последствия той катастрофы для остального мира, но и сохранило все биологические объекты. И есть перспективы… Ах! Чтобы тебе было понятнее, материя из моего мира словно накрыла колпаком кусочек вашего мира, поменяв в нем все, но сохранив там жизнь. Мое появление одновременно и спасение, и катастрофа.

Я не знал, что ответить Бастиону. Потихоньку, медленно, крупица за крупицей я начал понимать, что такое система. Это сложно описать, слов попросту не хватает. Но тот факт, что пузырь общался со мной ментально, смог внятно и доступно отложиться в голове, разложив объяснения по полочкам.

– И чего ты хочешь?

– Активация протокола «Омикрон» – это последний резервный способ восстановить здесь порядок. Да, Киб убил вас, но всему виной спонтанный сбой. В этом есть и положительная сторона: теперь сознание из погибшего тела можно внедрить в другое, еще живое тело. С вероятностью в восемьдесят два процента процесс будет успешным.

– А остальные восемнадцать?

– Не поддаются анализу, – пузырь вдруг сжался. – Я могу поместить тебя и сознания твоих друзей в новые тела, дать дополнительные возможности. Вы используете их и уничтожите агрессора.

– А что дальше?

– Система продолжит работу. В дальнейшем, если мне удастся стабилизироваться, я смогу влиять на материю и открыть границы. Все те, кто погиб во время техногенной катастрофы, перестанет считаться мертвым и сможет жить как полноценная биологическая единица, для которой не нужен будет мой контроль.

Вдруг резко стало темно, пузырь практически исчез. Он сдулся, вытянулся, завибрировал.

– Объект № 1010, моя структура крайне нестабильна. Пока у меня еще есть возможность, я помещу твое сознание в другое тело. Помни, останови агрессора любой ценой! Тебе нужно добраться до центра системы – там находится другая часть меня. Ее нужно перезагрузить.

– А мои друзья? Они мне нужны! – задал я последний вопрос, но ответа уже не получил.

То ли пузырь вместе с отростками начал уменьшатся, то ли я каким-то образом удалялся во тьму… Вскоре я вообще остался в полной темноте.