Деймон замер, вдохнул глубже, давясь своей злостью и разочарованием. Он понимал, что его отношения с Кэтрин охладели после помолвки, но он не знал, что она и на секунду не расстроена своим положением и продолжает сходить с ума от развлечений.

– И что же? По-твоему это так замечательно? Распущенность – это безнравственно, – злобно парировал Деймон.

– Ну и зануда ж ты! – усмехнулся приятель, – а я, кажись, влюбился! Такая девушка… вот бы узнать, что там у нее на душе, – он мечтательно закрыл глаза.

Деймону так и хотелось закричать на своего приятеля, образумить его, сказать, что он уже давно жених Кэтрин, но он не стал этого делать: ведь если б он так сказал, то опозорил бы ее, потому что не подобает так себя вести девушке, которая помолвлена. Он еле сдерживал слова и эмоции.

Когда друг уехал, Деймон впал в замешательство: ему и больно и обидно было знать обо всем происходящем, но он понимал: Кэтрин есть Кэтрин, и его пугало, что вдруг и замужество не сможет ее изменить.

О помолвке было объявлено в свете лишь в конце февраля. Тогда Гордон Гилберт серьезно пригрозил дочери, что если она продолжит вести себя развязно, он выдаст ее замуж за 60-летнего богача Джеймса Резерфорда – своего знакомого. Кэтрин теперь все время сидела дома, оттого, что и заняться ей было уже, собственно, нечем. Она хоть и радовалась за Елену, которая могла часами болтать, как она счастлива, но в душе глубоко уже даже злилась на сестру, что та, забывшись в собственной радости, не видела, как ей плохо.

3-го марта состоялось двойное пышное торжество – дочери Гилберта и сыновья Сальваторе объединили свои семьи. На свадьбе было много гостей, дарили кучу подарков, но все это угнетало Кэтрин. Деймон хоть и был счастлив жениться на Кэтрин, что-то в душе его вздрагивало всякий раз: это было и чувство вины и чувство того, что не будет все гладко в его семейной жизни. В первую их ночь Кэтрин была холодна, но ожидать чего-либо другого и не приходилось.

Два месяца семейной жизни прошли для Деймона как-то незаметно: они мало общались с Кэтрин, а если так и случалось, то они больше ссорились, или вступали в обычное для них противостояние. Деймон почти все время проводил в своей лаборатории, а в начале мая и вовсе уехал в университет, так как ему было скучно, а не потому, что заочная форма обучения давалась с трудом.

Сегодня Елена и Кэтрин получили письмо от тети Элизабет из России. Еще в юности их тетушка познакомилась в Петербурге с замечательным человеком – русским графом Василием Полетаевым, безумно влюбилась в него и вышла замуж, оставшись жить на родине мужа; родила ему чудесную дочь, которую они по желанию Элизабет назвали Кэролайн. Сестры взахлеб принялись читать письмо, отбирая его друг у друга и радостно смеясь. Тетушка писала в письме о том, как они с мужем посетили выставку картин Репина, как ходили они на балет «Лебединое озеро», все это сопровождалось кучей восторгов и просьбами к племяшкам навестить ее. На душе у Кэтрин потеплело от этого письма. Ведь они так обожали свою тетушку Лиз, дядю Василия и кузину Кэролайн.

Одушевленная письмом, Кэтрин, развеселившись, отправилась в театр, где познакомилась с одним импозантным господином, который пригласил ее к себе на вечер. Кэтрин, само собой, согласилась. На этом вечере были и танцы, и фуршет, а также приглашенный молодой пианист. Общество, в которое попала в этот вечер Кэтрин, было распущенным, любящим развлечения и удовольствия. Всем присутствующим Кэтрин безумно нравилась, как и все присутствующие нравились Кэтрин. Было выпито много вина и шампанского, рассказано сотни пошлых шуток, а также десятки распутников нашли, чем занять себя этой ночью. Импозантный господин решил, что и Кэтрин будет не против сегодня ночью разделить с ним его постель. Она сама не знала, как так случилось, что в конце вечера этот мужчина целовал ее в коридоре уже несколько минут: не было никаких преград, все разумное было ею забыто, она со всей страстью отдавалась ему. Он взял ее на руки, отнес в свою комнату и положил на постель. Когда руки этого господина прижали с силой к кровати ее запястья, а рот с неистовой жадностью впивался в ее губы, отчего-то в голове Кэтрин вдруг всплыл Деймон, сидящий за столом в своем кабинете. Она всегда любовалась им в те минуты, когда в его глаза падали лучи солнца: они сразу становились не просто голубыми, а бирюзовыми, как море. И этот господин вдруг показался ей грязным, самой себе она показалась такой же грязной и развратной. И когда мужчина оголил ее ножку, задрав подол, и начал снимать чулок, Кэтрин с трудом оттолкнула его пьяное тело в сторону, вскочила с постели и ринулась прочь, что было сил.

Кэтрин было не по себе, она не могла уснуть в эту ночь. Что это было? Неужели она скучала по мужу? Эта мысль пришла девушке на ум совершенно внезапно.

В середине июня Деймон приехал домой. Он был счастлив навестить тот час же брата с отцом. Они со Стефаном долго гуляли по парку, обсуждая учебу (Стефан также поступил вначале июня на медицинский факультет, как и мечтал).

– Деймон! Я ведь тебе не рассказал кое-что важное: мы с Еленой ждем первенца! – радостно огласил Стефан.

– Ах, ты ж, мелочь! – восторженно отозвался Деймон, по своей братской привычке в шутку ласково назвав Стефана «мелочью». Он так привык к этому, и ему было трудно поверить, что теперь этот его «мелкий» уже скоро станет отцом. – Как это ты смел меня опередить! Нет, брат, за это следует выпить.

Он дружески обнял одной рукой брата за шею, и они зашли в первый попавшийся кабак. Там они весь вечер угощали посетителей за свой счет и подпевали цыганам. Домой они вернулись очень поздно. Стефан сразу же побрел спать, а Деймон сел у камина в гостиной. Он сидел, думая о чем-то своем, и перекатывал по лбу стакан с бурбоном.

Утром, когда Кэтрин спустилась в гостиную, она увидела там Деймона: он сидел в домашней одежде, в одной лишь рубашке без жилета и фрака. Он читал свои тетради и листы. Она была так рада увидеть мужа, Кэтрин захотелось почувствовать его ласку, и она не знала, почему. Но так случилось, что когда он обернулся, поздоровался с ней, горячо обняв, Кэтрин сразу же оградилась от него своим привычным барьером. Они поссорились не из-за чего. А когда ночью Деймон вздумал приблизиться к ней, Кэтрин выгнала его из спальни, заявив, что плохо себя чувствуют, а он якобы не думает о ее здоровье. Так же неприступно она вела себя и на балу на следующий день и всю неделю, что Деймон был дома. Потом он снова уехал.

Ночью того дня, как он покинул дом, Кэтрин рыдала в их спальне, понимая глубоко в подсознании, что делала все не так, что она отвратительна. Но в своем сознании она убеждала себя, что плачет от скуки по веселью и беспечности.

Вернулся Деймон домой лишь в середине июля. Кэтрин встретила его сухо, но когда увидела, что он отчего-то не огорчился ее холодным приветствием, а даже наоборот: был свеж, весел, бодр и разговаривал без умолку, то побледнела вся. Она себе внушила, что у него появилась там женщина. «Нет, и совсем я не ревную! Я просто не хочу, чтоб меня опозорили…» - убеждала себя весь день Кэтрин. Она мучилась до самого вечера. А когда за ужином Деймон с восторгом рассказывал об одной своей знакомой, которая необыкновенно быстро научилась физике сама за учебниками, то Кэтрин решила, что это-то и есть та самая «его тайная любовница».