На Невском плацдарме была разгромлена 7-я фашистская авиадесантная дивизия, большие потери нанесены четырем пехотным, танковой и моторизованной дивизиям. Фашисты были измотаны непрерывными боями и вынуждены перейти к обороне. По показаниям пленных, потери в их частях составляли от 50 до 70 процентов личного состава. Противнику не удалось добиться ни одной из своих главных целей - он не сумел отбросить наши части с плацдарма или потеснить их. И надо полагать, противник совсем не ожидал, что упорные действия наших частей надолго свяжут его значительные силы на Неве, сорвут многие далеко идущие планы.

Бои на Неве осенью 1941 года и позже имели специфический характер. Некоторые склонны думать, что их можно было не вести в таких масштабах. Скованный блокадой город должен был бороться ожесточенно и дерзко. Нам был дорог каждый километр, каждый клочок земли.

Успех ленинградской обороны в том, что она была активной. Мы навязывали врагу свою волю, повсюду проявляли боевую инициативу и не пропустили врага к Ленинграду:

Не гитлеровцы форсировали Неву, а мы вели бой на захваченном нами левом берегу. В тылу большой вражеской группировки, наступавшей на Ленинград, оказался плацдарм, с которого, не предприми он необходимых мер и усилий, можно ждать удара. Враг не рисковал снимать отсюда войска для штурма ближних подступов Ленинграда с юга.

Ставка Верховного Главнокомандования придавала большое значение Синявинской операции. После неуспеха из-за отсутствия необходимых сил в сентябре новая Синявинская операция, проведенная в октябре с целью овладеть станцией Мга и освободить участок железной дороги Ленинград - Волхов, т. е. с целью прорвать блокаду, была прекращена в связи с обострившейся обстановкой на тихвинском направлении.

Бои на Неве, хотя и не привели к освобождению территории, сковали большие силы врага, предназначенные для штурма Ленинграда. Наши воины много сделали, чтобы исключить возможность соединения немецких и финских войск.

Бои на Невском плацдарме были большой школой воинского мастерства, в них проявился массовый героизм наших воинов. Защитники плацдарма отражали в день по 12-16 атак, на них обрушивалось до 500 тыс. снарядов, мин и авиабомб в сутки. Тяжелые уроки этих боев пригодились, когда войска Ленинградского я Волховского фронтов тщательно и всесторонне готовились к прорыву блокады на этих же невских берегах. В январе 1943 года при осуществлении операции по прорыву блокады с Невского плацдарма наступала 45-я гвардейская стрелковая дивизия генерала А. А. Краснова.

Уже 3 ноября в Невскую Дубровку стали прибывать и офицеры штаба 8-й армии. Прибыл начальник штаба генерал-майор П. И. Кокорев.

В течение двух дней мы с ним обошли район переправ, отдельные оборонительные участки правого берега, с наблюдательного пункта я ознакомил его с плацдармом.

Приехал и командующий армией генерал-лейтенант Т. И. Шевалдин. Он был сориентирован в обстановке штабом фронта.

Все части и соединения были переданы по ведомости боевого и численного состава.

Войска Невской оперативной группы вошли в состав 8-й армии. Командиры штаба были отозваны в распоряжение фронтового командования и назначены на другие должности. Я и начальник штаба группы генерал Н. В. Городецкий направились самолетом в Москву в распоряжение Главного управления кадров.

Глава VII.

Танки ведут бой

Замечено давно, что старые солдаты, бывая вместе, редко говорят о героизме. Собираясь на месте минувших боев, мои боевые друзья, например, чаще вспоминают смешные бытовые сценки, а когда речь заходит о подвигах, рассказывают не о себе, а о товарищах. Вот недавно мы собрались на месте высадки нашего десанта на левом берегу Невы. Кто-то из моих спутников поднял ржавый осколок граммов 30-40 весом. Рассматривали, передавали его друг другу. Дошел он до меня. И тут выдержка мне изменила. Предательская слеза выдала чувства, которые теснили сердце, бередили память.

...Тогда, в конце ноября 1941 года, меня срочно отзывали в Москву. С кем мог, я попрощался. Комиссар дивизии Федецов задержал меня на берегу Невы, дав возможность еще раз посмотреть на то, что с этими некогда красивыми местами сделала война. Потом он поднял осколок и тихо сказал: "Вместо талисмана возьми, Фомич, останемся живые - покажешь".

Всю дорогу до Москвы это прощание с комиссаром, эта чуточку мистическая сцена не выходила у меня из головы. Никто еще за время войны не дарил мне талисманов. Посмотрим, что он принесет...

В Главном управлении кадров Наркомата обороны мне сообщили, что я направляюсь в распоряжение заместителя Наркома обороны СССР - начальника Тыла Красной Армии (он же начальник Главного управления тыла Красной Армии) генерал-лейтенанта А. В. Хрулева, пропуск к нему уже заказан.

Меня так и подмывало спросить: а почему в распоряжение начальника Тыла, я ведь строевой командир? Но генерал, беседовавший со мной, всем своим видом показал, что разговор наш закончен.

И вот я в кабинете генерала А. В. Хрулева. Невысокого роста, неторопливый в движениях, начальник Тыла внимательно оглядел меня с ног до головы, любезно пригласил сесть.